— Нашёл, — его голова теряется из виду, а обнажённый живот почти сразу получает новую порцию поцелуев. Ойкаю то ли от неожиданности, то ли от прикольных ощущений, когда пирсинг в пупке подцепляют зубами и легонько тянут на себя.
— Там ещё есть, — замечаю я, намекая на последнюю в арсенале тату.
— Да уж вижу, — рыжий лисёнок под зоной бикини на бедре тоже не обделяют вниманием. Улыбаюсь идиоткой в пустоту. Видимо, потому что мозг окончательно расплавился. Не могу. Это слишком.
— Сколько? — спрашивает в какой-то момент Демьян, деловито разбирающийся с моими кедами.
— Чего сколько? — неохотно выныриваю из нирваны, отстранённо наблюдая за тем, как в полёт отправляется обувка.
— Сколько парней у тебя было? Я про секс.
— Один…
И не знаешь, радоваться маленькому количеству или лучше, чтобы их было больше. Больше партнёров — больше опыта, так-то по логике. Но логика это не про меня. Я привыкла доверять интуиции, а моя интуиция одобрила лишь одного. Пусть у нас не сложилось, но расстались мы в хороших отношениях, так что сожалеть не о чем.
Повторно ойкаю, когда с меня без предупреждения стягивают низ белья. Вот теперь возвращается неловкость. Не до такой степени я смелая. Свожу колени, на что их требовательно раздвигают, подаваясь вперёд и снова нависая надо мной.
— Лучше бы никого, — слова смешиваются с контрольным поцелуем, запечатывающим любые возможные пререкания.
Бретельки лифа убегают вниз, а следом за ними и чашечки. Он даже не снимает его, просто приспускает вниз… а затем меня снова пробивает на стон, едва грудь оказывается в его власти. Закатываю глаза, забывая обо всём, но вздрагиваю, когда ощущаю движение вниз и касание губами там, где… Ооо…
— Что ты делаешь? — сбивчиво вырывается из меня.
— Тебе нужно расслабиться, — доносится в ответ, но я едва ли что слышу, потому что меня накрывает. Трындец накрывает. Здесь Дёма точно первопроходец. Этого мне ещё не делали…
В тишине комнаты раздаются вскрики. Сперва тихие, с каждой секундой они нарастают, так же как и растекающиеся по телу импульсы, концентрирующиеся в одном единственном, особенно чувствительном месте, и готовые бабахнуть маленькой самодельной бомбой.
И взрыв происходит. Такой силы, что меня штормит и качает. Не говоря уже об осипшем голосе. Пытаюсь отдышаться, но мне не дают такой возможности, рывком заставляя приподняться и усаживая на себя. Мешающийся лифчик отправляется вслед за остальным шмотьём.
Мама.
Если я не потеряла сознание от первого в моей жизни оргазма, то точно потеряю от того взгляда, что проникает в самую душу. Он такой…. идеальный, а я растрёпанная, раскрасневшаяся, нелепая. И голая. Но это неважно. Застреваю на россыпи родинок на его коже. Касаюсь их едва уловимо, вырисовывая кончиками пальцев азбуку Морзе: точка — тире, точка — тире, тире.