Нашла.
— Там есть кто? Мне на десять минут назад назначено, — не дожидаясь ответа влетаю без стука. Комната поделена пластиковой ширмой на две части. Со второй на меня с укоризной смотрят сразу три пары глаз: пациент с открытым ртом, в котором торчит сушащая слюни трубка, склонившаяся над ним врачиха и медсестра, заполняющая за столом карточки. — Козёл, — миную их, плюхаясь в зубодробильное кресло. Рюкзак швыряю на пол, телефон на столик на колёсиках, где лежат медицинские принадлежности. Веду себя так, будто каждый день сюда прихожу.
— И тебе привет, — миролюбиво отзывается Кристина, не поворачивая головы.
Дописывает что-то в компьютере, сохраняет, натягивает на лицо сдвинутую под подбородок маску и подходит ко мне. Такая собранная, утончённая. В белом халате, под которым угадывается строгое синее платье. Волосы в пучке. Девушка. Вот прям реально девушка. Я на её фоне действительно нескладная девчонка.
— Ты мне нравишься, хоть я этому и не рад, а? Как тебе? — продолжаю возмущаться. Надо ведь выговориться. Судя по всему, сгущёнка не особо помогла.
— Это кто тебя так ласково? — уточняет Кристина с сосредоточенным видом надевая одноразовые перчатки.
— Игнатенко, кто.
— А, твой симпатичный молчун. А я уж думала кудрявый гитарист.
Мы общаемся с ней. Достаточно много, так что она частично в курсе событий.
Частично. Про то, что произошло в стрипклубе ей неизвестно. Никому неизвестно.
— Симпатичный? Да пошёл он! С малолетками не связываюсь. Ты мне нравишься, но не нравишься. Либо принимай, либо не принимай. И вообще, не задавай вопросов, потому что я весь такой из себя супер офигенный и мне не по статусу откровенничать.
Тьфу, бесит!
— Бесит, бесит. Рот открой, — миролюбиво велят мне. Послушно разеваю челюсть, что ту аж заклинивает. — Какой первым лечим? Нижний или верхние? Они оба у тебя запущенные. И ещё двадцать седьмой я бы почистила. А то кариес проклёвывается.
— Бери, какой понравится, — неразборчиво мычу я, потому что с чужими пальцами во рту особо не поговоришь.
— Значит с нижнего начнём, — мне ненадолго возвращают возможность говорить.
Чем я и пользуюсь.
— Ты не ответила. Вот как я должна реагировать? В ноги ему от радости падать?
— На что реагировать? На то, что ты ему нравишься? Мне было бы приятно. Но я таких слов, похоже, не дождусь.
Намёк на братика?
— А у вас что?
— Да ничего. Открывай, — послушно делаю «а-а-а», с ужасом жмурясь при виде шприца. — Ещё раз посидели в кафе и разошлись. Я ему безразлична, это очевидно.
— Чушь! Он просто тормоз! Его пинать надо, ай, — десну пронзает зуд, когда вокруг зуба точечно начинают вкалывать обезболивающее. — На язык попало.