Сердце бешено стучало, вырываясь из груди. Я, кусок дерма, ублюдок, мне нет места в этом мире. Нет места среди других людей. В голове была каша. Еще утром было все иначе, а сейчас хотелось лечь и сдохнуть рядом с тем бомжом. Жизнь снова и снова наносила сокрушительные удары, не щадя, не давая оправиться добивала уничтожала, не позволяя ходить по земле. Я готов понести наказание, но не сейчас, не тогда, когда я нужен своей девочке. Потом. Я сам сдамся, только вначале спасу свою малышку.
Утром, едва открыв глаза, меня пронзила острая, головная боль. Приподнявшись на локти, я подавил стон, рвущийся наружу. Опрокинулся обратно на подушку, когда память стала воспроизводить события минувшего вечера.
— Уже проснулся? — вырвал из раздумий голос Рины. Открыв глаза, посмотрел в ее улыбающееся лицо. Прости, малышка. Я тебя совсем не достоин. Я ничтожество, которому непозволительно даже смотреть в твою сторону.
— Как самочувствие? — она присела рядом со мной и провела рукой по моим волосам.
— Хочется сдохнуть, — осипшим голосом ответил, избегая даже взгляда в ее сторону.
— Поднимайся, — засмеялась она. — И иди в душ. Зачем было так напиваться?
Вспомнив в каком на тот момент, я находился состоянии, понял, что это было лучшее решение. Это помогло мне на время забыться и не наломать дров.
— Прости, малыш, — выдохнул я. Не мог выдавить из себя больше ни слова.
— Отец сейчас выглядит не лучше, — продолжала смеяться она. — Вы были вместе?
— Не помню, — солгал ей, морщась, от адской боли.
Все я помнил. И то, как уезжал с места преступления, и как напился в одной забегаловке у дороги. Единственным пробелом в сознании было: как добрался до дома.
— Я сейчас спущусь. Иди вниз, я скоро, — попросил ее, мечтая остаться один. — Найди мне обезболивающее, иначе я сойду с ума.
Хотелось, чтобы она перестала на меня смотреть, своими чистыми ангельскими глазками. Прекратила любить меня, ведь я совсем не для нее. Я мизинца ее не стою. Я мразь, которая недостойна ее чувств.
— Хорошо, не задерживайся, — поцеловав в щеку, она вышла из моей комнаты.
Едва за ней закрылась дверь, превозмогая безумную боль, я стал искать свой телефон. Обнаружив его в кармане пиджака, стал просматривать звонки. Присев на постель облегченно выдохнул, увидев, кому совершал последний исходящий.
— Выпей весь бульон, — хлопотала вокруг меня Рина, пытаясь привести в чувства.
— Хорошо, мелкая, — отвечал ей, посматривая на угрюмое лицо отца, сидящего рядом.
— Не могу ничего в себя протолкнуть, — морщился он, откидывая от себя столовые приборы. — А ты-то вчера где так надрался? — посмотрел он с укором на меня.