У Амфитеатрова брови на лоб полезли от неожиданности. Откуда министр мог знать, что Александр Валентинович уже как неделю (ровно после случая на торжественном приеме, наделавшем много шума) писал свой фельетон, который намеревался опубликовать в газете в цикле «Этюды». Опубликовать с криптограммой, читавшейся по первым буквам каждого слова. В нем он действительно называл Протопопова «усердным холопом реакции». В оригинальной истории за этот фельетон Амфитеатров был выслан из Петрограда, а в нынешней истории Протопопов даже не дал «королю фельетонов» закончить свой труд.
— Александр Дмитриевич, п-право Вы не т-так п-поняли… — Амфитеатров начал заикаться.
— Штаны снимай, — мягко перебил Протопопов. — Я, думаешь, с тобой разговаривать буду?
— У-у-у, — взвыл журналист и приложив усилие, чтобы взять себя в руки затараторил. — Пощадите! Сыров это все, негодяй! Это его заказ. Я сегодня же уничтожу все то, что написал! А хотите вообще уволюсь и уеду!
— Отставить увольняться, — Протопопов положил руку на плечо журналиста. — Но за тобой косяк есть, надо исправить.
— Как исправить Александр Дмитриевич, все сделаю! — охотно закивал Амфитеатров.
Протопопов вновь открыл ящик стола и сунул Амфитеатрову лист, на котором было напечатано прилично так текста.
— Опубликуй в журнале и не оттягивай.
Амфитеатров покраснел весь, как вареный рак. Но лист взял. Поднялся, высвободившись таки из «плена» кресла. И двинулся к выходу, спиной шажок, другой, одновременно кланяясь.
— А! Александр Валентинович, у меня на 7 часов назначен господин Ермольев, пригласите его зайти, — бросил Протопопов вдогонку.
Теперь уже Протопопов зевнул демонстративно. Хотя скучать, Александр Дмитриевич определённо не скучал. Этим разговором он убил сразу двух зайцев. Вручил написанный накануне «обличающий» террористов материал, написанный собственноручно и согласованно с Курловым. Узнал, даже вернее сказать вспомнил, а потом убедился, что за публикациями в «Русской воле» (как, наверняка и в других изданиях, тут к бабке гадалке не ходи) стоит не идеология Амфитеатрова и не принципы журналиста, а деньги. И не Сыров, который являлся номинальным владельцем «Русской воли» и сам по себе не имел нужной толщины кошелька для финансирования издания. Нет, «политику» газеты определяли серые кардиналы — банкиры Блох и Шайкевич. Те самые ребята, которые выделили свои средства Протопопову на открытие газеты с прицелом, что октябрист продолжит прогрессивную политику в министерстве внутренних дел. Но после того как Протопопов выступил за царизм, банкиры быстро переориентировали газету, пользуясь образом мученика Амфитеатрова и теперь вставляли палки в колёса министру.