Невольно поднимаю взгляд вверх, облизываю губы и вижу, как его почти трясет. Как он вцепился в подлокотники до побелевших костяшек пальцев и вглядывается в мое лицо как безумный. Кажется, безумие передается вместе со слюной, вместе с поцелуем, потому что я чувствую, как рот ей заполняется. Сглатываю.
— В рот, Майя! Просто возьми мой хер в рот, — рокочет он, но при этом не толкает бедра вперед, не подначивает. Только требует и ждет, продолжая массировать голову, словно умоляя меня выполнить его приказ.
Мое имя из его уст как чертова музыка, толкается в мозг, распространяя волнение, скопившееся внутри живота.
Смотрю снова на головку, беру ствол одной рукой. Вниз, вверх. И не зная зачем, прижимаюсь к ней щекой, словно приластившийся котенок.
— Блядь, — выгибается хозяин, и я внутренне улыбаюсь. У него может быть власть надо мной, но и у меня есть власть над ним. Хотя бы в это мгновение, но он слаб перед моими губами, обхватывающими кольцом член, перед моим языком, которым ласкаю его по всей длине, перед моими пальчиками, мягко трогающими его мошонку.
Можно ли возбуждаться от темноты. Или от боли? Можно ли видеть, когда твои глаза закрыты? Невозможное возможно.
Но именно невозможное происходит с моим телом, пока в рот так ритмично заходит член.
Глаза в глаза.
Хозяин смотрит, и я вижу как он доволен, как капля пота стекает по его виску, как сжаты челюсти.
Он уже на грани. Член во рту разбухает, становится толще, заполняет все пространство.
Но внезапно на голову ложится рука и член с громким чавкающим звуком вырывается изо рта, задирается наверх, открывая моему взору две гладко выбритых семенных мешочка.
— Лижи, — следует приказ и я не смею не повиноваться, чувствуя как слюна стекает по подбородку, прямо в кожаный бюстгальтер, который ремешками скрещен с такими же трусиками.
Отвратительно безвкусный наряд, но наверное таким мужчинам нравится.
Рука Давида Марковича, давящая на затылок, съезжает на шею, уводит волосы на плечо.
Я же активно работаю языком, чувствуя мягкость тонкой кожи и легкие волны возбуждения внизу живота. И пусть я не должна этого испытывать, мне нравится находиться в его власти и иметь толику власти над ним.
Втягиваю один мешочек в рот и чувствую, как Хозяин дергается, как рычит и рукой начинает надрачивать член.
— Лижи, лижи их сильнее.
Его рука гладит мне спину, другая держит волосы и вот я ощущаю, как он оттягивает ремешок на спине, как болезненно ноет кожа, и резко отпускает.
Острая боль, ожидаемая, не наступает, лишь разливается по телу тепло, но я все равно вскрикиваю.