Он сначала напрягается и молчит, а потом вместо ответа говорит.
— Ты вроде бы в моих руках, ты хочешь быть со мной, но каждый раз я чувствую барьер. И твои тайны это барьер. Скажи мне все сейчас, ведь ты понимаешь, что я все узнаю.
— Понимаю, — отвечаю, и я делаю шаг назад, не отрывая взгляда. — Но правда не разрушит барьер, Давид. Она его укрепит и выстроит вокруг тебя стену, через которую я уже не пробьюсь никогда. Почему сегодня?
— Завтра я еду в Японию.
Он сказал нехотя, но я ахнула и прижала руки ко рту. Так скоро! Он все заканчивает… Значит ли это…
— И не можешь взять меня с собой.
— Не могу, — проводит рукой по волосам. — Но я вернусь. Вопрос в том, будешь ли ты ждать меня?
— А ты хочешь, чтобы ждала? — наклоняю голову, ожидая его слова. Как будто может быть иначе, как будто мне нужен кто-то кроме него.
— Да, Майя. Я хочу, чтобы ты ждала. Я уже купил на твое имя квартиру. Она будет в полном твоем распоряжении и я… — он хмурит брови и говорит уже требовательно, не рассчитывая даже на отрицательный ответ: — Рассчитываю, увидеть тебя там, когда вернусь, готовой к новой серии сессий.
— Если не забудешь меня, как других.
Он сощурился, набрал в грудь воздуха, чтобы ответить, но зазвонил телефон и взглянув на экран, он чертыхнулся и взглядом указал мне на спальню.
Я сглотнула ком слез. Ну и что ты плачешь? Надо радоваться, все ведь получилось. Теперь у меня будет возможность спасти сестру, дать ей новую жизнь, новое сердце! Все ведь хорошо! Хорошо?!
Вопрос в том, где взять новое сердце для себя. Потому что ощущение, что мое выдирают с корнем.
Уже в машине, в изящном бежевом платье на бретельках, рядом с любимым, я смотрела в окно и старалась улыбаться. Стараясь убедить себя — что все, что не делается, все к лучшему.
Перед самым уходом, позвонила Варваре, но она не взяла трубку, а медсестра Катя сообщила, что ее вызвали в приемное отделение. И я опять ничего не знаю о Лене, уже неделю мне просто не могут ответить внятно. Это пугает.
Давид молчал всю дорогу и только сжимал мою руку пальцами, словно я могу раствориться. Но сама я не растаю, только он может разорваться в клочья мою душу, уничтожить и забыть.
Уже в празднично украшенном зале, Давид просто положил мою руку к себе на рукав и начал приветствовать окружающих. Но если во Франции, он был добродушен, то сейчас напоминал волка, зашедшего на пир к змеям.
Оставив меня одну, он разговоривал с важными гостями среди которых я обнаружила Владимира его партнера. Он одетый в точно такой же черный костюм, как и сам Давид, отсалютовал мне бокалом и продолжил общаться с какой-то матроной. А еще был Андронов, который хищно улыбнулся осмотрел мой наряд.