Начав есть грибы, я внезапно подумала:
«Все это время я голодала».Я и сама не заметила, как произнесла это вслух, на что Пайпер ответила:
— Я тоже, — даже не подняв головы. Я подумала:
«Нет, не так как я, и надеюсь, такое никогда не случится».
Мы доели грибы, помыли миску в реке, смешали пару пригоршню ежевики с клубничным джемом на десерт, затем снова помыли миску и нагрели воды на огне, которую мы пили маленькими глотками, представив, что это чай. Примерно через час, наевшись теплой еды, мы почувствовали себя счастливыми.
Затем мы потушили костер и легли спать.
Через два или три часа после того, как мы заснули, я проснулась и увидела, что Пайпер сидит рядом со мной — не спящая и с выражением полного ужаса на лице. Я тоже села, но так и не смогла ничего увидеть или услышать. Я просто спросила
«Что? Что случилось?»— но к тому времени Пайпер начала кричать. Я чуть не задушила ее, пытаясь заткнуть ей рот и боясь, что кто-нибудь сможет услышать нас.
Она возмущенно вертелась, пытаясь расцарапать мне лицо своими руками. Я подумала, что, возможно, она отравилась грибами.
— НЕТ! — кричала она, и я подумала, что она имела в виду меня, но ее глаза смотрели куда-то вдаль. Хотя я и пыталась закрыть ей рот своей рукой, она все еще кричала: — ХВАТИТ! ХВАТИТ!
Я полностью сконцентрирована на ней, что шум, который я, наконец, начинаю слышать у себя в голове, захватывает меня врасплох. Он начинает плавно, словно биение вдали. Я сразу же начинаю осматриваться по сторонам, как сумасшедшая, думая, что он где-то рядом с нами, но вокруг все тихо и пустынно, за исключением природы и ночи.
Постепенно сквозь биение я могу различить что-то, похожее на запись, которую проигрывают слишком быстро и из-за этого голоса становятся писклявыми и странными, как голоса пришельцев в мультиках. Затем я начинаю различать отдельные шумы. Вскоре я слышу, как кричат и плачут люди, а затем голоса настолько громкие и отчаянные, что становится настолько все ужасно, что я в состоянии лишь схватиться за голову и умолять их ПРЕКРАТИТЬ, ПРЕКРАТИТЬ, ПРЕКРАТИТЬ.
Пайпер больше не кричит. Она просто свернулась на земле, плотно зажмурив глаза и заткнув уши руками. Она выглядит настолько испуганной, что я заставляю себя подойти к ней и попытаться помочь, но, когда я подхожу ближе, она начинает брыкаться и бить меня, поэтому мне приходится отстать от нее. Она катается по земле, словно сошедший с ума ребенок из приюта, пытающийся успокоить себя сам.
Все это время шум становится все громче и громче в моей голове. Мне нужно избавиться от него, но ничего не помогает. Все, что мне удается — начать жужжать, чтобы заглушить его. Через некоторое время он начинает становиться слабее и, наконец, полностью пропадает. Вокруг нас снова тишина. Меня начинает тошнить.