– Мама, все в порядке, у нас все хорошо, Костик гуляет, ест фрукты, папа принимает лекарства, ждем ответ от клиники в Германии, бабуля бегает втихаря на свидание.
– Меня-то ты не обманывай, тут птичка напела про твои приключения. Свадьба, я так понимаю, отменяется?
Вздыхаю, смотрю в яркое небо. Костя нарезает круги на велосипеде вокруг клумбы, народ неспешно гуляет по парку. У всех все хорошо, но почему у меня так сложно?
– Мы еще не разговаривали с Сергеем, он уехал в командировку, как вернется, отдам кольцо.
– И больше матери ничего не хочешь сказать?
– Костя познакомился со своим настоящим отцом.
– С биологическим, ты забыла точно сформулировать, который никакого отношения, кроме единственного сперматозоида, когда-то оплодотворившего твою глупую яйцеклетку,к Костику больше не имеет.
Мама резка, такой она бывает нечасто, но все в агентстве знают, как Эльвира умеет нагибать морально и ставит на место, не выбирая слова и речевые обороты. Иногда бывает жалко этих людей.
– Пусть даже и так, но он имеет право знать о сыне, они столкнулись случайно, во дворе.
– Только не надо грешить на судьбу и провидение.
– Я так не считаю.
– Кто он? Та самая сволочь, которая отняла в свое время фирму отца? Именно в то время у вас все случилось? Господи, я в шоке, реально в шоке.
Устала всем все объяснять и думать на эту тему, да, Жаров – скотина последняя, Сергей – ангел во плоти, поэтому я должна быть умной женщиной, мне не восемнадцать, держать свои яйцеклетки под контролем, не допуская к ним ни одного сперматозоида.
– Если тебе станет легче, то я сама в шоке. Но все уже сделано давно, и, кстати, Сергей имеет прямое отношение к семье отца моего ребенка. Так что, если я выйду за него замуж, будет очень странный союз.
– У вас что-то было? Вы спали? Ну конечно было, зачем я задаю глупые вопросы? И что дальше?
Мама словно не слышит последнюю фразу. Молчу.
Сама не знаю, что будет дальше.
– Думаю, ничего, мы скоро прилетим, как только определимся с клиникой и отвезем папу. Бабуля сопротивляется, придется уговаривать вернуться ее компаньонку. Они с Маргаритой как разругались полгода назад, так помириться не могут.
Теперь молчит мама, я смотрю, как сын улыбаясь катается на велосипеде, на нем ярко-желтый шлем, его купил Матвей, как и тот, мой, что лежит дома, подаренный давно.
Реально мистика какая-то, наше знакомство и знакомство с сыном. Этот шлем, велосипед.
– Мам?
– Как отец?
– Терпимо, да я сама понимаю, что глупость все это, мам, я не дура, хотя иногда думаю, что такая, я трезво оцениваю ситуацию, между мной и Матвеем ничего не может быть, мы чужие друг другу.