– Спокойнее, Амиров! Спокойнее! – Кшинский замирает на месте, а затем бросает на меня подозрительный взгляд. Да, я выдал себя с потрохами: мне не всё равно!
– Павел ни в чём не виноват. Ребята просто поссорились, недопоняли друг друга, приревновали! С кем ни бывает, и Рина на эмоциях вернулась домой.
–Тогда зачем Арине врач?
Чёртов театр абсурда! Столько лишних слов и ни одного по существу!
– Лерой, я же мужик! Ну что я понимаю во всех этих бабских переживаниях? – пожимает плечами Петя и вновь начинает движение. – Мы к Арине и так, и эдак, а она смотрит в одну точку и молчит. Тогда Снеженька согласилась сама поговорить с девочкой. Представляешь, целая ночь без сна, сама только из больницы, беременная, а дочь мою в трудную минуту не бросила: сидела с ней до утра, разговаривала. Даже предложила ей своё успокоительное – мягкое, на травках... А у Арины оказалась непереносимость, представляешь? Всего одна таблетка, а я чуть не лишился пока ещё единственной дочери... Хорошо, Олег Витальевич быстро приехал...
– Что ещё за таблетки, Петя? – Я начинаю сомневаться в умственных способностях Кшинского: ослеплённый любовью к Снежане, он не замечает элементарных вещей.
– Лерой, говорю же, на травках: валерьянка, пустырник там, может, ещё что-то... Снеженьке его и в положении доктор позволяет пить. А у Рины тут же дыхание сбилось, голова кругом пошла. Снежана так перепугалась, бедная моя! Хорошо, нашатырь в доме был. Арину быстро в чувства привели да врача вызвали...
Мысли в голове играют в чехарду – всё перемешалось: Макеев со своей ревностью и внеплановым отъездом, визит врача, Снежана с таблетками и желанием поиграть в добрую мамочку для мелкой. Как ни крути, всё это очень и очень странно. Но сейчас важнее другое.
– Как Арина себя чувствует?
– Уже лучше. Она отдыхает; надеюсь, послушает врача и решит поспать.
– Я могу к ней подняться? – Увы, без разрешения Кшинского ворваться в комнату его дочери я не имею права.
– Зачем?– удивлённо переспрашивает Петя, хотя и прекрасно видит моё взволнованное состояние.
– Нам с ней нужно поговорить.
Не собираюсь вдаваться в подробности и объяснять Кшинскому всего, но увидеть Арину просто обязан. Уверен, что Макеев её обидел, а мачеха выгораживает этого ублюдка, лишь бы только сбагрить девчонку подальше да подороже! Знаю, что ни по каким душам мелкая не говорила со Снежаной, и догадываюсь, что под видом пустырника эта стерва подсунула девчонке что-то другое. Да и просто мне до безумия хочется быть рядом с Риной.
– Нет, Лерой! – безапелляционно отрезает Кшинский. – Не сейчас. Пусть отдыхает. Я передам, что ты переживаешь за неё. Пару дней полежит, наберётся сил, а там и наговоритесь вдоволь.