– Я те-бе не ве-рю, – громогласно по слогам чеканит Амиров, возвышаясь надо мной грозным зверем. – Не верю!
– Это уже не мои проблемы! – огрызаюсь в ответ и пальцем указываю на дверь. – Уходи!
Амиров молчит, но не двигается с места, продолжая сверлить меня тяжёлым взглядом.
– Ты достойна лучшего, чем Макеев, – произносит Лерой спустя время, замечая, как дрожит моя рука, упорно указывающая ему на выход, а затем решительно вылетает из комнаты, громко хлопая дверью, до содрогания стен и замирания сердца.
– Ты прав, – говорю в пустоту, задыхаясь от бесконечных слёз. – Я достойна лучшего: любящего мужчины, своих детей и отношений без призраков из прошлого. Увы, Лерой, это всё не про нас.
Сворачиваюсь клубочком, утопая в безудержных рыданиях и жалости к самой себе, никому не нужная, всеми брошенная и позабытая, а затем вновь проваливаюсь в сон –липкий, беспросветный, долгий, наполненный вспышками воспоминаний, отчаянно вырывающихся из памяти: улыбка Горской, жестокость Макеева, равнодушие Лероя, лицемерие Снежаны и упрёки отца, с самого утра сыпавшиеся на меня как из рога изобилия.
Выбраться из пучины сновидений удаётся лишь под вечер. На часах начало седьмого, а в животе нещадно сосёт и урчит: ела я в последний раз вчера утром. Плетусь в ванную и пытаюсь привести себя в божеский вид, чтобы спуститься к ужину, но как ни стараюсь скрыть болезненную красноту глаз и огромные впалые тени под ними, ничего не получается. Я выгляжу ужасно, но это меня совершенно не заботит. В конце концов, я устала казаться вечно счастливой и фальшиво улыбаться. Теперь понимаю: это путь в никуда.
Не успеваю выйти за пределы своей комнаты, как в нос ударяет тошнотворный цветочный запах. Он заполняет собой всё вокруг, просачиваясь в каждый укромный уголок. Сладкий, даже приторный, так сильно напоминающий о Снежане.
Розы...
Её любимые цветы, которые с появлением этой женщины в нашем доме я не переношу на дух. Прикрывая нос рукавом толстовки, наспех накинутой поверх спортивного топа, спускаюсь в гостиную и замираю от увиденного: всё вокруг засыпано белыми розами. Их сотни, если не тысячи, – кто-то явно решил меня добить.
– Арина, что за вид?! – восклицает Снежана, которую я не сразу заметила среди этого цветочного безумия. – Если тебе всё ещё плохо, то сиди у себя. Или решила нам всем испортить аппетит перед ужином?
– Вид как вид, – бормочу в ответ и иду в сторону кухни, откуда доносится приятный запах жаркого. Я так голодна, что готова слона проглотить.
– Грубиянка! – шипит мне в спину гадюка, но я уже привыкла не обращать на неё внимания. Это только на папу действуют её чары, но не на меня.