Представление закончилось, и Лекса с подругой (подозреваю, что Тамарой Весниной) скользнули на танцпол. И шоу продолжилось. Мое личное шоу, когда все чувства обострились настолько, что я видел только ее — манящую, отзывчивую, танцующую исключительно для себя. И меня.
Не помню, как выскочил из комнаты. Как и в самый первый раз, когда ее увидел, обнаружил себя уже в толпе, пробирающимся к ней. Нашел безошибочно, как по запаху. Схватил за руку, впервые прикоснувшись, и не смог разжать пальцы, пока не затащил ее наверх, в свое логово. Чертов пещерный человек.
Я был в бешенстве. На самом деле на себя за все эти неконтролируемые эмоции. Но злиться на себя я не привык, поэтому досталось ей.
— Это мой клуб, и тебе здесь не рады, — практически прорычал девчонке в лицо. Чего тогда тащил сюда, спрашивается?
— Врешь! — со злостью бросила она, — ты здесь не хозяин!
— Да ладно? — мне вдруг стало весело. Когда Лекса злилась, она нравилась мне ещё больше.
Девчонка вдруг замерла, глядя на меня как кролик на удава, а потом резко отвернулась, обхватив себя руками. В таком беззащитном, бессознательном жесте, что я не выдержал. Шагнул к ней, обнял за талию, а потом… Потом у меня окончательно снесло крышу.
Вдохнул ее запах, ткнулся носом в шею, поцеловал, заводясь все больше. Добрался до маленького ушка и лизнул его.
Лекса выдохнула, обмякая в моих руках, и это стало последней каплей.
— Сладкая, какая ты сладкая, — пробормотал я, развернул ее, сразу нашел губы и окончательно пропал. Целовал неистово, будто утоляя голод, и все не мог насытиться. Лекса постанывала в моих объятиях, все такая же мягкая и невероятно отзывчивая. Сама закинула мне руки на шею, прижимаясь всем телом, давая понять, что готова идти до конца. Провел рукой по ее бедру, забираясь под платье, припал губами к шее, жалея лишь о том, что не могу немедленно сорвать с нее одежду.
Возбуждение достигло того предела, когда ждать стало невозможно. Девчонка тоже была готова — горячая, мягкая. Не желая терять больше ни секунды, развернул ее к себе спиной, закинул на спину короткий подол, потянул трусики.
Но тут что-то случилось. Сначала она замерла, будто окаменев, потом отчаянно рванулась, выворачиваясь из моих рук и отпрыгивая как от прокаженного. На лице ее застыло потрясение, смешанное с ужасом. Черт ее побери! Смотрит как на монстра, как будто не плавилась в моих руках минуту назад, готовая на все.
Попятилась, нащупала дверь и, продолжая затравленно глядеть на меня, открыла ее. Вот же ведьма! Она ещё смеет строить из себя жертву?! Пользуется своим даром на право и налево, а когда дошло до дела, сбегает?! Я закрыл глаза, прилагая все усилия, чтобы остаться на месте. Просто не знал, что сделаю дальше — схвачу ее и завершу начатое или придушу эту двуличную гадину. А когда открыл глаза — ее уже не было.