Неожиданно толпа расступилась настолько, что я сама увидела стоящего на перевернутой урне маленького человека в белой рясе. Руки воздеты к небесам, голова запрокинута назад. Ветер безжалостно раздувал его одежду, обнажая босые худые ноги, трепал седые волосы и длинную бороду. Несмотря на холод, лицо проповедника хранило отрешенное от всего мирского выражение. Чтобы не мешать дедушке собираться с мыслями, митингующие вели себя крайне почтительно, выражая претензии к миру исключительно шепотом и неприличными знаками. Наконец Федосий открыл глаза и обвел окружающих суровым отеческим взглядом. Народ окончательно притих и приготовился проникнуться святыми словесами.
– Дети мои! – Раздавшийся голос оказался неожиданно звучным и громким, хотя старец не прилагал никаких видимых усилий, чтобы перекрыть шум с другого конца площади. – Сегодня я не стану просить вас покаяться в прегрешениях ваших! Не стану просить принять ближнего своего, как самого себя, и, обняв его, прижать голову его к груди своей! Этого больше не будет!
Толпа ахнула, а я так и вовсе передумала идти дальше.
– Гляди, щас анекдоты травить начнет про Императора Дририя и Верховного Инквизитора, – хохотнули сзади. Я тоже сдавленно фыркнула, припомнив парочку самых сальных, но возмущенное женское шипение, призывающее к почтительному молчанию, подействовало и на меня.
– Почему, спросите вы? Я отвечу! Время проповедей прошло, настало время правды! Слушайте же, дети мои, и сокрушайтесь сердцами своими, ибо Свет уже оставил нас!!!
Узловатый палец проповедника указал в небо, которое в тот же момент угрожающее потемнело. Ледяной ветер со свистом пролетел над толпой, срывая шапки. Даже золотые лампочки на елке как-то подозрительно замигали, а потом взорвались у макушки и сыпанули вниз искрами. Апофеозом момента стал женский истерический вскрик.
Стало скучно. Можно подумать, кто-то здесь узнал что-то новое.
– Чувствуете? – Федосий повел хрящеватым носом. Из толпы тут же полетели согласные крики. – Чувствуете, чем пахнет? Этот мерзкий запах? Эту нестерпимую вонь? Вдохните ее и ужаснитесь!!!
Стоящие рядом усиленно заработали носами в надежде ощутить некие ужасные миазмы. Как по мне, так здесь действительно попахивало. Из ближайшего гремлинского бистро.
– Она уже здесь! Среди нас! Так смердят ее руки, покрытые кровью грешников! – Проповедник замолчал. Он поводил по толпе взглядом выносящего смертный приговор судьи.
– Кто же она, отче?! – крикнули оттуда. – О ком ты говоришь?!
Федосий выдержал эффектную театральную паузу.
– Я говорю о той, что уже давно среди вас! В ваших низменных помыслах, в ваших сердцах и душах! О той, что превращает вас в рабов! Оглянитесь вокруг себя и увидите ее! Вот же она! Вот, вот и вот! Оглянитесь! Она прячется среди нас и ждет своего часа!