Переглянувшись, мы с Гектором одинаково ухмыльнулись, и я растерялась от этой нежданной похожести. Теперь я уже не была так уверена, что между нами нет ничего общего.
Мне вспомнился белый свет, ослепивший, когда я впервые увидела лицо этого человека, и онемевшие конечности с газировкой вместо крови. Сейчас подобного не было. Случившееся сильно притупило мои чувства, приучив только к боли, от которой сводило зубы, и временным облегчениям, когда вновь появлялось желание жить.
Теперь Гектору придется потрудиться, чтобы вновь смутить меня или взволновать. Впрочем, он вряд ли преследует подобные цели. Да и мне не хотелось больше никаких стратегических игр после того, как я с головой ныряла в огонь, вытаскивая оттуда тела в отключке. Такое случается нечасто, если ты не спасатель, и что-то меняет в людях, делает ломкими, оголяет их, как провод, с которого содрали резину.
– То, как ты поступила… восхищает. Всех, – Гектор с трудом подбирал слова.
Он не знал, как ко мне подступиться, бедняга, ведь столько выслушал о том, как я его не переношу, что теперь не находил выражений, чтобы вместить в них такие простые мысли.
– И тебя?
– В особенности.
– Любой на моем месте поступил бы так же.
– Все знают, что это не так. И ты знаешь.
– Хочешь сказать, я набиваю себе цену? Выпрашиваю больше похвал, притворяясь, что совершила пустяковое дельце? Будто со мной подобное каждый месяц случается, и мне это ничего не стоит? Вы все думаете, что знаете меня лучше, чем я. Знаете, в чем я убеждена и какая у меня мотивация… Но вы ни черта не знаете! В этом ваша главная проблема. Мне не нужно ничье признание. Мне не нужно, чтобы мной восхищались, чтобы крутили по телеку репортажи с кадрами моего обгоревшего тела, чтобы журналисты преследовали меня… – голос дрожал и наливался хрипом с каждым последующим словом, по щекам сбегали горячие слезы, хотя я совсем не планировала плакать. Мне было так жалко себя, что я уже не могла остановиться и накрыла лицо ладонями.
– Я не хочу, чтобы меня считали героем и спрашивали, каково это. Чтобы превозносили за вполне естественный для человека поступок. Все это так лицемерно. Так убого. И я не достойна уважения. Я с радостью отдала бы свое место кому-то другому. Я чуть не сгорела там. Я чуть не сгорела вместе с ними. Когда я их в-вытащила, я посмотрела на с-свои руки. Они были черными и т-тряслись, я даже не могла взять в руки чертов т-телефон и вызвать скорую. А когда я п-пришла в себя на следующее утро, к-когда попробовала моргнуть, растянуть рот, увидела свои руки, п-попросила зеркало… Я… Я… Лучше бы всего этого не случалось. Н-никогда. Это было не мое лицо, Гектор, не мое лицо, понимаешь? Это была глиняная маска, запеченная на углях. Никто не желает этого п-понимать. Я смотрела на