Секунда.., две…, три… и я кинулась прочь из этого места. Мне было уже всё равно куда бежать, и где я нахожусь. Я просто бежала и падала, опять бежала и падала, не замечая ни сильной метели, ни сугробов, снег от которых забивался мне в сапоги и рукава шубы. Руки озябли настолько, что я их уже не чувствовала, пытаясь согреть в карманах, но безрезультатно. Ветер продувал голову насквозь, ведь я была без шапки. Вокруг не видно ни зги и ни одного намёка на присутствие человека. Я не знала куда идти, где просить помощи, сил уже не было. Я замерзала, но так даже лучше. Моя жизнь закончена… Жаль маму и папу – это убьет их…
–Простите меня, любимые мои, я сделала всё, что смогла, не поминайте лихом…
Сколько я так пролежала, не знаю, мне казалось невыносимо долго. Я смотрела в небо, звёзд не было видно из-за огромного скопления снега, падающего сверху. Не было понятно, где кончается земля и начинается небо, создавая такое чувство, что они слились в одно единое, неделимое целое. Снег плавно ложился на меня, превращаясь в саван надо мной. Как красиво…, даже не страшно умирать в такой красоте… Я улыбнулась, не каждому везёт так как мне, видимо, не такая уж я и неудачница…
Где-то в отголосках сознания я видела, как вдалеке включился свет. Сквозь какую-то дымку слышала чьи-то крики, но я не вернусь назад…, только не туда, только не к нему… Уже будучи почти в бессознательном состоянии я чувствовала чьи-то руки на себе и горячие губы на своих губах и просьбу открыть глаза, но я не могла, а главное не хотела… Нет, уже нет…, слишком поздно…, я уже мертва внутри, теперь я только внешняя оболочка…
Мои мысли и чувства смешались в одно неделимое ощущение падения в бездну, такую же глубокую, бездонную и чёрную, как сам ад. Не было спасения от этой всепоглощающей кромешной тьмы и нет надежды на избавление, только голос, нежный голос, излучающий сам свет и сияние. Я пытаюсь зацепиться за него в надежде на освобождение, но он, смеясь, ускользает в небытие. Я вновь остаюсь один, брошенный на произвол судьбы. Я кричу, зову, но никто больше не откликается, и я тону в чёрном, удушающем, как сама смерть, кошмаре.
Проснулся я в горячем поту и тут же выдохнул от облегчения, что это всего лишь сон.
– Так, не понял, – сказал я сразу, как обнаружил лежащую на себе обнажённую Марину.
Что она здесь забыла? Я хорошо помню, что засыпал один. Меня начинает терзать нехорошее предчувствие, что случилось, что-то страшное и непоправимое. Подскочив с кровати, я кинулся вон из комнаты, в ужасе обнаружив, что дверь открыта, а Оля исчезла. Я обыскал весь дом, перевернул его вверх дном, боясь даже предположить, что она вышла на улицу. Она погубит себя, это верная смерть, что же я натворил…