Когда Релдон помог ей выбраться, то солнце уже стояло высоко в небе, на котором не было ни облачка. Чтобы спастись от жары, Кира запахнула полы черно-белого тартана с золотыми перекрестными полосами.
Они остановились возле изогнутого полукругом узорного мостика из цельного куска ослепительно-белого мрамора. Он напоминал прекрасную снежинку, одна половина которой оказалась в воде, но не таяла.
Ярко-оранжевые рыбины с белыми пятнами, или наоборот, белые с оранжевыми, лениво плыли вверх по течению неглубокого канала с прозрачной водой. Здесь был проложен контур настолько сильных защитных вибраций, что кружилась голова, закладывало уши, а зрение расфокусировалось. Релдон поддержал Киру за локоть, чтобы она не задерживалась на мосту. Растерянная и сбитая с толку, принцесса предприняла робкую попытку уговорить его пропустить ее сопровождающих, но он проигнорировал ее слова.
На другой стороне их ожидали носильщики и охрана. Процессия направилась в стоящее на высоченном фундаменте здание, отличающееся вытянутой крышей и резными защитными колоннами перед входом, к которому вела длинная лестница. Кира удивилась тому, насколько плавно несли ее паланкин, что она даже не почувствовала уклона.
Замерев у дверей фантастических размеров, принцесса подумала, что никогда не сможет привыкнуть к масштабам Запретного Города. Тут запросто могли бы жить великаны.
Последующие усилия принцессы убедить Релдона впустить хотя бы ее дядю также не увенчались успехом. Когда ее голос задрожал от негодования и обиды, Кира поняла, что пора менять тактику. Жалкие попытки манипулировать также не сработали. Прокуратор ограничивался парой слов или сухим повторением того, что она больше никогда не покинет этих стен и не увидит никого из прошлого окружения.
Раз вызвать жалость не получилось, Кира светским тоном стала интересоваться порядками в Запретном Городе, явно удивив прокуратора умением владеть собой. Вскоре Релдон перестал отвечать односложно, и его объяснения стали более подробными и развернутыми.
Послушной куклой Кира следовала за неприветливым провожатым по коридорам и галереям императорского дворца, не имеющего ничего общего с Линкором, который был похож на конюшню, по сравнению с этим чрезмерным великолепием.
Размеры некоторых залов ошеломляли. И под стать им было все, что попадалось на пути — гигантские картины, фрески и мозаики, исполинские статуи и скульптуры, зеркала до потолка и вазы в человеческий рост, громадные люстры и необъятные ковры.
Шел прокуратор неторопливо, держался прямо, чересчур прямо, и почти не размахивал руками при ходьбе, едва-едва покачивая ими, в отличие от обычных людей. Из-за этого у Релдона был такой заносчивый вид, словно, это он тут был Императором.