– Надменной и чопорной? Слегка заносчивой? – понимающе усмехнулась – даже я сама о Мии такого мнения.
Впрочем, у нее явно была непростая жизнь, так что никто не вправе ее судить. Пройди путь человека, испытав все то же, что и он сам, потом и выноси суждения. Нам всем следует почаще вспоминать об этом нехитром, но мудром правиле.
– Можно и так сказать, – портниха кивнула. – А касаемо секрета – я имею в виду то утро, когда случайно потревожила ваше уединение с Ником на конной прогулке.
Надеюсь, при этом инциденте ноги Мии не торчали из кустов! С голым задом Ника между ними! Я покраснела и опустила глаза.
– Поверьте, никто об этом не узнал и не узнает, госпожа Туан, – поспешно заверила меня Ревери.
– Зовите меня просто Д… – начала я и опять в последний момент прикусила язык. – Просто Мией, пожалуйста.
– Мне, право, неудобно, у нас такая разница в положении…
– Поверьте, две женщины, связанные одной тайной, могут позволить себе обращение на ты и по имени. Хорошо?
– Буду рада, – модистка помедлила и добавила, будто пробуя имя на вкус, – Мия. Тогда я для тебя Роза.
– Очень приятно, Роза.
– Так что же тебя привело ко мне, Мия, позволь полюбопытствовать? Как же мадам Курвуазье?
О, если та мадам пошила Мии этот бесконечный горох, в котором мне приходится модничать в последнее время, то ноги моей более не будет в ее бутике!
– Ей придется подвинуться, – я рассмеялась. – А мы с тобой, Роза, сошьем то, что заставит как следует встряхнуться местное заплесневевшее высшее общество!
– Всегда мечтала услышать такие слова из уст клиентки! – глаза модистки вспыхнули неподдельным интересом.
Я довольно улыбнулась. Кажется, мне посчастливилось прийти по нужному адресу!
Домой я вернулась затемно, когда на темно-лиловом небосводе серебрились бочками две луны, похожие на огромные бусины. У третьей сегодня, видимо, был выходной. Надо будет и мне как-нибудь взять хотя бы денек отдыха. Ведьмы ведь тоже люди, в конце концов.
Весь дом уже спал. Значит, нынче роль гулящей жены доверена мне. Улыбаясь, я прошла в гостиную и увидела Туанара спящим в кресле перед растопленным камином. Огонь уже догорал, угли перемигивались, как огромные рубины в тисках жара, но я успела, затаив дыхание, полюбоваться игрой отблесков пламени на красивом лице мужа.
Тени делали его более хищным, подчеркивая скулы и волевой подбородок. И одновременно с этим он казался более умиротворенным, чем обычно. Разгладилась складка на переносице, не стиснуты зубы. По лицу разлито спокойствие. Нетипично для Туанара, всегда сосредоточенного, деятельного даже.