Если все попытки тщетны и планы рушатся на глазах. Не отчаивайтесь! И помните: у самурая нет цели — только путь!
Глава 7.
Тишина стояла такая, что пролетай мимо комар, можно было бы разобрать слова песни, которую он поёт. Короче говоря, по традиции: я смотрю на Тайлиона, Тайлион смотрит на меня. Остальные переводят взгляд с меня на брюнета и обратно. Все молчим. У меня даже внутренний диалог остановился. Так сидели минут пять, может больше. Не люблю тишину — мерзкая субстанция. Того и гляди из неё какой-нибудь ещё нежданчик вылезет.
— Тайлион… — Зазвенел мой слабый голосок.
— Можно просто Тай. — Поправил синеглазый.
— Тай… — Блин, не нравится мне это всё! Но что поделать! Сама дура! — Как-то подозрительно звучит сочетание «талантливая девочка» и «исполни моё желание»! Особенно если учесть, что у тебя для загадывания желаний, есть целый клан настоящих джинов, а я ни разу не фея-крёстная…Тай, ты, несомненно, мужчина хоть куда и, определённо, в самом расцвете сил. Но…
— Боги! Ира, что у тебя в голове! — Воскликнул правитель клана Велиал. — У меня двое взрослых сыновей…
— Поздравляю! — Радостно брякнула я.
— С чем? — округлил глаза собеседник.
— С сыновьями, конечно! — Благосклонно пояснила.
Рядом хрюкнули. Осмотрелась. Так и есть, ржут. Остальные правители и распорядитель отбора пытаются смеяться беззвучно. Кто-то слёзы вытирает, кто-то покраснел от натуги. Ситар вон вообще похрюкивает — сила генетики на лицо. А я понимаю, что опять ни черта не понимаю. Чего смеяться? У человека горе вообще-то. Будто не видели, как я проср… проиграла десять артефактов, ещё и шанс на вылет профукала. Посмотрела на Тая, сидит ухмыляется. Желание ему исполни. Я, что на волшебный колодец похожа. Ещё бы плюнул в меня. Ага! И так грустно стало, что не сразу заметила, как слёзы потекли. А всё почему? Потому, что сама дура тупая — очень больно осознавать такие факты о себе. Рыдал весь мой внутренний мир — жалко себя. Тут ещё вспомнила, что Ксюха неизвестно где, и Остапа опять куда-то запульнули, и, вообще, день сегодня дурацкий. Показалось, что весь этот гребаный Мир глумиться надо мной и специально рушит планы. Но плакать при всех не привыкла. Потому встала и отошла к окну, беззвучно роняя слёзы. Кто-то обнял за плечи и голос брюнета сказал:
— Ну! Ничего же не случилось. Успокаивайся давай!
Вот зачем он это сделал? Он, что не знает, что слово, успокойся, действует на женскую истерику, как медицинский спирт на огонь. Короче, беззвучно и красиво плакать больше не получалось. В ход пошли сопли, слюни, слёзы и неразборчивые причитания о тяготах жизни вперемешку с завываниями. Концерт собрал аншлаг. Мужчины кружили вокруг меня, как пчелки возле улья.