Квартира угловая, потому каждой такой с четырёх углов дома принадлежит кусок площади, свободный от помещения чердака. Соответственно нас встречают две угловые серого цвета стены и не высокий бетонный бортик с металлической окантовкой поверх. А ещё здесь есть плетённые стол и два стула и лежак из пластика с мягкой настилкой из непромокаемого материала.
– Вау! – выдыхает Рина, оглядывая обстановку, а следом восторгается громче, когда видит раскинувшийся внизу парк: – ВАУ!
– Теперь мой несуществующий храп вообще не проблема, да? – усмехаюсь я, занимая лежак.
– Конечно! – разворачивается она от бортика. Её волосы треплет лёгкий ветерок, и я в очередной раз думаю о том, что она нереально красивая. – Если что, буду спать тут!
– Зимой, – смеясь, киваю я. – За плохое поведение.
– Это мы ещё посмотрим, – весело обещает она.
– Иди ко мне? – протягиваю я к ней руку, освобождая место рядом с собой.
Твою мать, она вновь забавно румянится, принимая моё приглашение и следом осторожно укладываясь в мои объятья.
– Рад, что тебе здесь нравится, – шепчу я ей в волосы, обнимая чуть крепче.
– Шутишь? Здесь даже круче, чем у нас на крыше. Потому что здесь, – запинается она и, сглотнув, выдыхает: – только мы…
– Только мы, – пальцем поднимаю её подбородок и целую.
Рина сладко выдыхает стон, который я проглатываю, словно живительную воду. А в следующее мгновение я понимаю, что не смогу остановиться. Не смогу себя контролировать, когда она так доверчива, когда не осознанно льнёт ко мне всем телом, когда безрассудно отвечает на мою страсть. И не хочу.
Углубляю поцелуй, нависая сверху и пальцами сжимаю кожу на её бедре. Скольжу выше, задирая подол платья, пока не добираюсь до цели – до кружева на упругой ягодице. Забираюсь под него и сминаю мягкость, ловя ртом глухие стоны. Нравится. А если так? Перемещаю руку на низ её живота, чуть давлю, чтобы она легла ровней и тут же проскальзываю под кружево, пальцами касаясь горячей влажности. Да, блять. Так быстро возбуждается, что крышу несёт окончательно. Моя отзывчивая девочка.
Скольжу двумя пальцами между теплоты складок и средним врываюсь в обжигающую глубину. Рина охает, но я не позволяю ей отстраниться. Терзаю её губы, целую глубоко, словно вторю движениям пальца в ней. Какая она горячая. Страстная. Цепляется пальцами в мои плечи, слегка кусает мои губы, дышит тяжело и часто, извивается в моих руках.
Потрясающая.
Нахожу пальцами самую чувствительную точку и начинаю кружить. Уже через полминуты Рина ощутимо дрожит, готовая взорваться. Да, моя девочка. Давай. Отрываюсь от губ, целую шею, скулы, втягиваю в рот мочку уха, а затем и выдыхаю у него: