, её вины в произошедшем нет. Это я отвлёкся. Это я впустил её в свою жизнь, в свои мысли, в свою постель, в свою чёрную душу. Это я пошёл на поводу у своих желаний. Я. Джесси тут ни при чём.
Но злюсь я именно на неё. И обвиню, если заговорю, тоже её. Потому что по-другому не умею. Потому что уверен, что все должны вести себя так, как я того хочу. И лучше мне сейчас молчать. А ещё лучше сделать вид, что я вновь заснул. Тогда она уйдёт. Уйдёт и, возможно, больше не вернётся. Джесси убедилась, что я жив. Пора бы и ей заняться своей жизнью. Мы слишком разные. Нам не по пути.
Я хотел, чтобы меня любили. Откуда я мог знать, что любовь настолько утомительна? Откуда я мог это знать, если никто никогда меня не любил?
Джессика не виновата в том, что влюбилась в меня. Я сам к этому подвёл. Она угодила в мои сети. У неё не было шансов. Но сейчас её любовь меня только раздражает.
– Джейсон.
Джесси легонько касается моей щеки, и я открываю глаза. Ничего не отвечаю, просто смотрю на неё. Она такая красивая. Даже красные глаза, тёмные круги вокруг них и распухшее лицо её не портят. Джессика много плакала и мало спала… из-за меня.
Она молчит и улыбается мне. Не бросается на шею, не причитает, не задаёт вопросов. Если бы Джесси не держала меня за руку, я бы подумал, что она призрак.
– Я рада, что ты очнулся, – произносит она наконец. – Отдыхай. Я пойду.
Джессика встаёт с кровати, направляется к выходу. Я ведь хотел, чтобы она ушла. Так почему сейчас я ощущаю острую потребность остановить её? Почему внутри что-то неприятно сжимается, когда Джесси берётся за ручку двери? Почему ощущение такое, словно у меня забирают что-то очень важное?
– Ст… Стой.
Оказывается, говорить сложно. В горле будто застрял инородный предмет, а рот распирает и пульсирует так, словно мне туда бревно вставляли.
Она возвращается и осторожно садится на край кровати. Я смотрю ей в глаза. Я должен знать, что со мной, и Джесси понимает меня без слов.
– У тебя множественные переломы, все закрытые. Позвоночник не повреждён, ты будешь ходить. Из-за раны на бедре ты потерял много крови, пришлось делать переливание. Пуля не нанесла серьёзных повреждений. На лбу и кое-где на теле останутся шрамы, других видимых увечий нет. Синяки пройдут, содранная кожа и швы затянутся. Тебе очень повезло, Джейсон, – её глаза вновь наполняются слезами. – Очень.
– Ск… Сколь…
– Сколько времени ты здесь? – уточняет Джесси, и я моргаю, потому что кивать не могу. – Прошло десять дней. Тебе сделали две операции. Искусственно удерживали в бессознательном состоянии, чтобы смягчить последствия для организма. Ты долгое время был подключен к аппарату. Состояние стабилизировалось только позавчера. Ты ненадолго приходил в себя, но эти вещества такие сильные… – она осекается. – Ты, наверное, и не помнишь. Хорошо, что ты сегодня очнулся.