– Твою мать! – сдавленно рычит он.
Конечно, это заставляет меня смягчиться, и уже более аккуратными движениями я промакиваю место ранения. От вида и запаха крови перед глазами все плывет, но я должна ему помочь. Как бы ни злилась, как бы ни ненавидела, сейчас испытываю откровенный страх за жизнь Рафаэля.
Неожиданное прикосновение к лицу останавливает меня, превращая в пыль тревожные мысли. Я поднимаю взгляд и встречаюсь с кривой ухмылкой дьявола, когда он ласково проводит шероховатыми пальцами по моему подбородку.
– За всю свою жизнь не встречал более дикой, упрямой и безрассудной женщины.
– Сомнительный комплимент, особенно от столь же упрямого и безрассудного. Ну как ты с такими ранами решил справляться в одиночку?
Ухмыльнувшись, Рафаэль качает головой.
– Я не один, у меня есть ты. – И, чуть помедлив, добавляет: – И всегда была только ты.
Каждый волосок на коже становится дыбом от нарастающего напряжения между нами, а от его слов в грудь постепенно просачивается покалывающее тепло.
– Лучше бы у тебя была аптечка, – отшучиваюсь тихим шепотом и облизываю пересохшие губы, словно опьяненная тем, что сейчас происходит.
Мы оба нуждаемся в отдыхе. Мозг уже отказывается соображать. И чем скорее я лягу спать, тем лучше будет для меня же.
– В кухне. Правый шкаф от окна, верхняя полка, – помогает мне выбраться из сонного состояния глубокий голос Рафаэля. И только сейчас до меня доходит, что я стою перед ним на коленях, прильнув к мужской руке как изголодавшая по ласке кошка. – Ты устала, ложись отдыхать, я сам справлюсь.
– Нет, я помогу. – И, чтобы не показаться чересчур заботливой, говорю: – Не хочу проснуться рядом с трупом, да еще и в глуши.
Плечи моего дьявола сотрясаются от беззвучного смеха до тех пор, пока его лицо не искажает мучительная гримаса. Молча поднявшись на ноги, я с трудом удерживаю тело в вертикальном положении, но все же заставляю себя следовать на кухню. Взяв коробку с лекарствами, рыскаю в поисках бинта, а вдобавок нахожу антисептический порошок. Приготовив солевой раствор, бросаю в емкость несколько кусков марли и возвращаюсь к Рафаэлю, который вновь присосался к бутылке, словно одержимый.
– Сядь ровно, – отрываю его от горлышка и, отжав марлю, начинаю аккуратно обрабатывать края раны.
– Нужно будет зашивать.
– Поэтому я и говорила, что тебе надо было… – Непроизвольно встречаюсь с его взглядом и начинаю понимать, куда он клонит. – Эм-м, нет, я не возьмусь.
Начинаю обрабатывать плечо, но, заметив там металлический осколок, замираю в растерянности. Рафаэль поднимается с места, вынуждая меня отстраниться, и устремляется прочь. А затем я слышу, как он чем-то гремит на кухне и после скрывается в ведущем в ванную коридоре.