И вот он очередной пустой стул, стоящий в моей квартире. Я сидел на нём ещё утром. Завтракал гречкой с сосиской и слишком далеко отодвинул от стола, когда вставал, чтобы убрать тарелку в раковину. Теперь же он стоял ко мне полубоком. Воображение, которое давно рисовало своими красками в моей голове на черном фоне, сразу подбросило образ сидящей на нём Маши. Как она утром полусонно пила кофе и смотрела в окно такими же яркими глазами, что небо за стёклами. Светлый халат облегал её бедра, был насильно закинут подолом на колени и плавно соскальзывал с каждым движением её ноги, когда она, задумавшись о чем-то своём, неспешно шевелила пальчиками, словно разминая их для того, чтобы ступить на путь очередного нового дня с огромным пластом мыслей и идей.
– А может, прогуляем работу? – авантюрно спрашивала она, слегка сощурив глаза. – Я могу взять у мамы записку о том, что у меня, якобы, болел живот. Хочешь, и тебе что-нибудь нарисуем?
Надо было соглашаться тогда. Прогуливать, провожать день в обнимку в кровати и просто болтать с ней. Обо всем и ни о чем сразу.
Надо было бы…
Бы – пожалуй, это всё, что у меня осталось.
В неконтролируемом порыве стянул с подоконника ноги и потянул одну к стулу. Подцепил его большим пальцем за металлическую ножку и развернул к себе так, чтобы, если бы в нем был собеседник, я мог смотреть ему прямо в лицо.
И застыл. На этом моя решимость вылетела из окна вслед за дымом и ветром.
А дальше-то что?
Говорить?
Но что говорить? Привет, как дела?
Бред.
Притянул ноги к груди, пятками уперся в стул, локтями в колени. С силой растёр ладонями лицо, пытаясь собраться с мыслями, которые слишком резко вылетели из башки, оставив вакуум, в котором я пытался хоть за что-то зацепиться.
– Бред, – сказал уже вслух и, отчего-то, испуганно посмотрел на стул напротив.
Словно там, и правда, сидела она. Сидела и слушала, глядя на меня огромными бездонными океанами, тонуть в которых было одним удовольствием.
Вернул ступни на пол и скрестил руки на груди.
Будто не к разговору готовился, а ломку переживал. Идиот!
Поджал губы, нервно подёргал коленом и сам себя остановил. Поднял взгляд на стул, затем чуть выше – ровно туда, где могли бы находиться глаза моей гипотетической собеседницы.
Мотнул головой, описав ею круг и снова уставился на то же место.
– Твою мать! – ругнулся себе под нос и по ноге снова прокатилась нервная дрожь. – Я… – осёкся, стиснул челюсти, прочистил горло и попытался снова. – Я… я так и не купил новые зимние ботинки, – сказал я стулу и почувствовал себя полным идиотом. – Пиздец, какая важная информация, Паша. Она же только ради этого и спустится с небес на этот стул.