– Тебе тяжело, – попытался я убрать руку с ее шеи. – Я могу опереться о стену.
– Нет. Врач сказал, что тебе нужен покой и минимум движений хотя бы первую неделю. Так что давай не будем создавать лишние манипуляции в первый же день. Стой и держись за меня. Тем более, ты не в полную силу на меня опираешься. Сейчас доведу тебя до квартиры, настроим с тобой высоту костылей, и потом тебе и твоей совести станет в разы легче.
– Мы будем делать дяде Паше костыли? – восхищенно выпучил глаза малой, для которого всё происходящее было лишь очередным приключением.
– Они уже сделаны, Сёма, – мягко ответила ему София. – Мы их только настроим по росту дяди Паши, если у него, конечно, есть инструменты.
– Есть, – выдохнул я, сморщившись от очередной волны боли.
– Катя дома?
– Чёрт! – выругался я, злясь на себя. – Она должна была мне позвонить, чтобы я забрал её из школы. Твою мать! – пошарил свободной рукой по карманам и нашёл в одном из них телефон.
Полно пропущенных. От Андрюхи, от Генки, даже от тёщи, и, конечно же, от Катя. Почти час назад был последний звонок.
– Не переживай. Сейчас я оставлю тебя дома с Сёмой, а затем съезжу на такси до школы и заберу Катю. Наверняка до сих пор ждёт. Позвони ей, предупреди.
Набрал номер дочери. Гудок и сразу ответ:
– Папа! Ну, ты куда пропал? Мне пришлось с платьем ехать на автобусе, чтобы на улице не замерзнуть!
– Катя… дочка… Я не мог приехать.
– Почему?! Ты же обещал!
– Я знаю, я виноват. Ты сейчас дома?
– Да, дома, – ответила дочка обиженно. Кажется, ближайшие дни она разговаривать со мной не будет или будет делать это через губу.
– Тогда открой, пожалуйста, дверь, Катюш.
– А сам не можешь? Я же сама всё сделала: и до дома доехала, и дверь открыла.
– Катя, пожалуйста, – взмолилась София, которая почти выволокла меня на себе из лифта.
– Это Соня? – в голосе дочери вспыхнуло удивление. – Ты из-за неё не смог меня забрать из школы?
– Нет, Катя. Нет. просто открой дверь и всё сама увидишь, – тяжело дышал я.
Мне нужно лечь. Срочно. Желательно, прямо здесь и сейчас.
– Ладно, – нехотя согласилась дочь.
Через несколько секунд замок двери, у которой мы стояли, щелкнул и дверь открылась. Гнев и презрение в глазах дочери сразу сменились на шок и даже страх.
– Папа! – вскрикнула она и зажала рот ладонью, глядя во все глаза на торчащий из разрезанной штанины гипс. – Ты что сделал?! Это как это?!
– Поскользнулся, упал и сломал, – ответил я. Держась одной рукой поочередно за дверной косяк и стену, а другой за Софию, вошёл в квартиру.
– Катюш, – обратилась к моей дочери София и протянула ей пакеты с покупками и костыли. – Подержи, пожалуйста.