– Это Гена, – вздохнул я, представляя друга. – А это София.
– А вы подружка… Катина? – быстро дополнил он, когда поймал мой суровый взгляд.
– Типа того, – улыбнулась она уголками губ, но всё еще поглядывала на меня, словно спрашивая, можно ли ему доверять.
– Подружка? – послышался любопытствующий вопрос и из кухни выглянула вторая голова – Андрюхина. – Здравствуйте.
– Здравствуйте, – кивнула ему девушка.
– Разделите с нами каркаде? – поднял Гена кружку. – Сахар прилагается.
– Нет, спасибо, – качнула она головой и отступила на шаг, словно боясь, что мы её затащим в наше логово. – У меня там дети одни. Катя помогает Сёме собрать робота. Щенки дерутся из-за резиновой курицы и ещё пицца в духовке. Дети сами готовили.
Дала она краткий отчет и в этот раз улыбнулась гораздо теплее.
– Может, нужно чем-то помочь? – спросил, не понимая, как она со всем этим справляется одна.
– Нет, – посмотрела мне в глаза, и бледные щеки покрыло легким румянцем. – Мне Катя хорошо помогает, а у тебя друзья, – вполоборота повернулась в сторону лифта и, махнув рукой, добавила. – Ну, я пойду, пожалуй. Мы потом перед сном пойдём выгуливать Фантика и проводим Катю до подъезда.
– Я её встречу, – зачем-то сказал, наблюдая за тем, как она подходила к лифту.
– Да, хорошо, – согласно кивнула и вызвала грохочущую кабинку.
– Всего доброго, София, – выглянул над моим плечом Гена.
– До свидания, – улыбнулась ему мимолетно девушка и снова вернула внимание моему лицу.
Проследил за тем, как она зашла в лифт, повернулась ко мне лицом и робко улыбнулась напоследок. Металлические створки плавно съехались, обрубая наши обоюдные взгляды.
– Красивая, – ухмыльнулся за моей спиной Гена, едва лифт загрохотал, опускаясь. – Замужем?
– Вдова.
– Нихрена себе… – тихо присвистнул друг и отошел, предоставляя мне место для закрытия входной двери. Поскрёб пальцами затылок, мыслями уходя глубоко в себя. Переглянулся с Андреем, качнул головой, скинул с себя секундное оцепенение и, невесело усмехнувшись, произнёс. – А я от какого-то каркаде морщусь и сахар прошу…
Замерзшие до костей пальцы сжал в кулаки, обдал теплым дыханием и спрятал в карманы осенней куртки.
Конец ноября.
Зима становилась всё более ощутимей, согреть руки, просто дыхнув на них, уже не получалось. От пританцовывания на месте теплее тоже не становилось. Но Мультику было плевать и на мороз, и на поздний час, и на то, что вся его шерсть покрыта снегом, который мне после возвращения домой еще предстоит отмыть. Он хотел посрать и побегать, этим он усиленно и занимался.