Я предвидел каждый шаг и раньше самих ветеранов понимал, как они собираются действовать.
Я чувствовал себя художником, который наблюдает за уже нарисованной картиной боя со стороны…
— Хватит! — прохрипел Красный, отбросив «оружие». — Ой-ёй…
Мокрые от пота ветераны смотрели прямо перед собой, словно у них не осталось сил даже на то, чтобы шевелить глазами. Спица, который первым вступил в схватку, выглядел хуже всех и едва держался на ногах.
Я тряхнул головой, прогоняя остатки странного состояния, захватившего меня в бою. Не знаю, сколько всё это продолжалось, но точно можно было сказать одно: никому из них так и не удалось ни разу задеть меня.
— Ой-ёй… — Красный никак не мог отдышаться. — Марк про такое не рассказывал… Кто же тебя этому научил?
— Мой воспитатель, — привычно соврал я.
— Даже рыцари не умеют так двигаться, а пацан, который впервые взял в руки меч, могёт! Кому сказать — не поверят!
Ветераны вымотались так, что у них не осталось силы на удивление — только Красный восторженно цокал и покачивал головой, однако в его глазах читалась скорее замешательство, чем восхищение. Похоже, моя «доблестная» победа сразу над четырьмя пенсионерами стала поводом для подозрений. Нехорошо, не нужно было выпендриваться.
Спица, который, покачиваясь, держался за стену, вдруг тихонько спросил:
— Где я могу найти его?
— Кого? — переспросил я. — Моего воспитателя?
— Да. Я тоже хочу учиться у него.
Я посмотрел на Спицу другим взглядом: если человек готов пойти на учёбу в сорок пять лет — это достойно уважения. У многих к этому возрасту уже не остаётся ни сил, ни желания, чтобы развиваться в профессии.
— Похвально, конечно, но он не сможет заниматься с тобой.
— Почему?
— Потому что сидит в тюрьме, — усмехнулся я. — Прямо здесь, в замке.
— Ой-ёй! — Красный отошёл от меня на несколько шагов. — Так это колдун, что ли, твой воспитатель? Тот, которого наш господин в казематах держит?
Он остановился там, где положил свой настоящий меч, когда присоединился к схватке. Остановился, но оружие поднимать не стал… Происходящее нравилось мне всё меньше и меньше. Я чувствовал напряжение, охватившее Красного — ветеран буквально сверлил меня взглядом.
Хорошо, что удалось подвести разговор к интересующей меня теме — нужно собрать информацию и валить отсюда как можно скорее, пока обстановка не накалилась сверх меры.
— А у вас тут так много заключённых, что можно перепутать? — спросил я. — Ну, если он старый, седой и сварливый, то тогда точно мой.
— Сейчас заключённых немного… — сообщил Пуллон. — Твой старик, трое купцов, не заплативших пошлину, парочка крепостных, не заметившие выезд нашего господина и не упавшие вовремя на колени, да ещё несколько человек… А раньше, бывало, пара десятков, а то и под сотню людишек в камеры набивалось… Наш господин скор на расправу, но отходчив… Иногда, правда, забывает, кого и за что в казематы посадил — тогда бедолаги там годами мучатся.