Свет равномерно освещает обе группы людей.
Звучит дверной колокольчик за кулисами. Общий свет приглушается. Яркий луч света падает на портьеру перед входной дверью.
Входит горничная.
Горничная. Генерал Епанчин и господин Иволгин.
Входят сначала Иван Федорович Епанчин и следом Гаврила Ардалионович Иволгин в сопровождении горничной. Настасья Филипповна идёт к входной двери, на встречу гостям.
Настасья Филипповна. Рада вас видеть, господа. Проходите, располагайтесь.
Троцкий. Здравствуйте, господа. Иван Федорович, приглашаю вас на два слова.
Генерал Епанчин. С удовольствием, любезный Афанасий Иванович.
Они оба пошли в угол залы.
Ганя. Примите мои искренние, на сколько это возможно после всего случившегося, поздравления.
Настасья Филипповна. Вы всё ещё сердитесь на меня? Не сердись, прошу вас. Присоединяйтесь к гостям.
Настасья Филипповна проводит Ганю к обеденному столу.
Общий свет над сценой гаснет, луч света вырывает из темноты Ганю, следящего за столом.
Общество, собравшееся у Настасьи Филипповны, состояло из самых обыкновенных и всегдашних ее знакомых. Было даже довольно малолюдно, сравнительно с прежними годичными собраниями в такие же дни. Присутствовали, во-первых и в главных, Афанасий Иванович Тоцкий и Иван Федорович Епанчин; оба были любезны, но оба были в некотором затаенном беспокойстве по поводу худо скрываемого ожидания обещанного объявления насчет Гани.
Кроме них, разумеется, был и Ганя, – тоже очень мрачный, очень задумчивый и даже почти совсем «нелюбезный», большею частию стоявший в стороне, поодаль, и молчавший.
Ганя вспоминает свой примирительный диалог с князем Мышкиным после скандала с ним.
Над сценой появился большой экран. На экране изображение князя Мышкина. Ганя обращается к изображению князя, князь с экрана отвечает Гане.
Ганя (сокрушенно). Князь, я сделал подло, простите меня, голубчик. Ну, простите, ну, простите же! Ну, хотите, я вашу руку сейчас поцелую!
Мышкин (взволнованно). Я никак, никак не думал, что вы такой! Я думал, что вы… не способны.
Ганя. Повиниться-то?.. И с чего я взял давеча, что вы идиот! Вы замечаете то, чего другие никогда не заметят. С вами поговорить бы можно, но… лучше не говорить!
Мышкин (указывая взглядом на Варю). Вот пред кем еще повинитесь.
Ганя. Нет, это уж всё враги мои. Будьте уверены, князь, много проб было; здесь искренно не прощают!
На экране появляется Варя.
Варя (отрезала). Нет, прощу!
Ганя (с недоверием). И к Настасье Филипповне вечером поедешь?
Варя (спокойно). Поеду, если прикажешь, только лучше сам посуди: есть ли хоть какая-нибудь возможность мне теперь ехать?