Ганя. Идешь? Подожди; посмотри-ка это.
Он подошел и кинул пред нею на стул маленькую бумажку, сложенную в виде маленькой записочки.
Варя. Господи!
Голос Аглаи. Гаврила Ардалионович! Убедившись в вашем добром расположении ко мне, решаюсь спросить вашего совета в одном важном для меня деле. Я желала бы встретить вас завтра, ровно в семь часов утра, на зеленой скамейке. Это недалеко от нашей дачи. Варвара Ардалионовна, которая непременно должна сопровождать вас, очень хорошо знает это место. А.Е.
Варя. Поди, считайся с ней после этого!
Как ни хотелось пофанфаронить в эту минуту Гане, но не мог же он не выказать своего торжества, да еще после таких унизительных предреканий Ипполита. Самодовольная улыбка откровенно засияла на его лице, да и Варя сама вся просветлела от радости.
Варя. И это в тот самый день, когда у них объявляют о помолвке! Поди, считайся с ней после этого!
Ганя. Как ты думаешь, о чем она завтра говорить собирается?
Варя. Это всё равно, главное, видеться пожелала после шести месяцев в первый раз. Слушай же меня, Ганя: что бы там ни было, как бы ни обернулось, знай, что это важно! Слишком это важно! Не фанфаронь опять, не дай опять промаха, но и не струсь, смотри! Могла ли она не раскусить, зачем я полгода таскалась туда? И представь: ни слова мне не сказала сегодня, виду не подала. Я ведь и зашла-то к ним контрабандой, старуха не знала, что я сижу, а то, пожалуй, и прогнала бы. На риск для тебя ходила, во что бы ни стало узнать…
Опять крик и шум послышались сверху; несколько человек сходили с лестницы.
Варя. Ни за что теперь этого не допускать! Чтоб и тени скандала не было! Ступай, прощения проси!
Но отец семейства был уже на улице. Коля тащил за ним сак. Нина Александровна стояла на крыльце и плакала; она хотела было бежать за ним, но Птицын удержал ее.
Птицин. Вы только еще более поджигаете его этим, некуда ему идти, чрез полчаса его опять приведут, я с Колей уже говорил; дайте подурачиться.
Ганя. (папаше) Что куражитесь-то, куда пойдете-то! И идти-то вам некуда!
Варя. Воротитесь, папаша! Соседи слышат.
Генерал остановился, обернулся и простер свою руку.
Генерал Иволгин. Проклятие мое дому сему!
Ганя (со стуком запирая окно). И непременно на театральный тон!
Соседи действительно слушали. Варя побежала из комнаты.
Когда Варя вышла, Ганя взял со стола записку, поцеловал ее, прищелкнул языком и сделал антраша.
Общий свет над сценой гаснет, луч света сопровождает Ганю, покидающего сцену вприпрыжку.