Она с нежной, почти материнской улыбкой раскрыла Сергею свои объятия. Их руки встретились.
– Наташка, я слушаю тебя – и не верю своим ушам. Так легко и просто не может всё случиться. Наверное, ты чего-то не договариваешь. Или я делаю самую большую глупость сейчас, или…
– Не паникуй. Никаких «или». Главное, всё хорошо обдумать и не торопиться. Когда будешь уверен на все сто процентов – только тогда иди к ней и постарайся быть убедительным. Она всё поймёт, должна понять. Она просто не имеет права остаться глухой к таким чувствам! Ох, это будет самым большим свинством со стороны матушки-фортуны, если она сейчас послала тебе неразделёнку. Ладно, чего гадать. Объяснитесь, поговорите, обсудите, и всё образуется. Поздно уже, давай спать. Ложись, а я у Катерины устроюсь.
Сергей пребывал в явном смущении.
– Ну вот, получилось, что я тебя и из кровати сразу выживаю. Давай-ка лучше я в гостиной устроюсь. Так будет по справедливости.
– А может, нам вообще не заморачиваться, мы ведь не дети? Ляжем как обычно, никто ведь не заставляет прикасаться друг к другу. Многие пары годами не занимаются любовью, а спят вместе, и ничего необычного в этом не видят. Думаю, до решения нашего с Катериной квартирного вопроса мы друг друга в нашей просторной кровати не стесним. Ты как считаешь?
Неопределённо пожав плечами, Сергей поправил свою подушку, задумчиво присел на край постели.
– Может, ты права. Ни к чему резко менять заведённый порядок. К тому же ещё не факт, что в моей жизни что-то изменится. И тебе не нужно будет ничего менять. Ложись, отдыхай. А со Светланой ни о чём таком не разговаривай, пожалуйста. Я сам.
– Разумеется, Серёжа. Как ты решишь, так и поступай.
Для всех троих дни потянулись бесконечно долго, каждый совместный завтрак и ужин длился, казалось, целый год. Наташа боялась любым неверным словом навредить намерениям Сергея, Светлана тихо садилась за стол, боясь лишний раз поднять взгляд от тарелки, и так же тихо исчезала по своим командировочным делам. Странная атмосфера установилась в доме. Каждый из них с трудом подавлял желание ходить на цыпочках и разговаривать шёпотом, будто в одной из комнат появился тяжелобольной. Казалось, хрупкое равновесие может рухнуть от одного неожиданного звука. Наташа, связанная словом, данным мужу, с трудом выдерживала обещанное бездействие, ей казалось, что два полюбивших друг друга человека бездарно крадут у вечности бесценные дни, часы, минуты такого возможного, такого реального, вполне достижимого счастья!
Накануне выходных, в пятницу вечером Наташе на мобильный поступил звонок с незнакомого номера, судя по коду, из родных мест. Грустный простуженный голос коротко сообщил, что вчера скончалась её двоюродная тётя. Поскольку никаких прямых наследников у старушки не было, всё имущество покойная завещала Наташе, которой следовало немедленно приехать на родину и освободить сердобольных соседей, взявших на себя труд сообщить ей о печальном событии, от хлопот по организации похорон. К своему стыду, Наташа даже почувствовала малую толику благодарности к тётушке за то, что она решила покинуть этот бренный мир в столь подходящее время, когда её племяннице просто невыносимо уже было оставаться дома в полном бездействии. Искренне устыдившись недостойных своих мыслей, племянница в душе попросила у тётушки прощения и стала собирать свои и дочкины вещи в дорогу.