– Что этому отморозку от тебя надо было? – Сергей обнимал женщину, пытаясь согреть и успокоить.
– Не знаю. Деньги, наверное.
– Всё, забудь, забудь. Всё хорошо, всё уже закончилось. Тебе не причинили большого вреда. Ты просто испугалась, сильно испугалась. Да? – мужчина утешал любимую, гладил по голове, осторожно целовал в висок, в лоб.
– Да, да, да… – Находясь ещё в полушоковом состоянии, Светлана почти не осознавала, что с ней происходит и что Сергей делает.
А он уже не мог остановиться. Поцелуи в глаза, виски, скулы быстро сменились более смелыми и интимными прикосновениями губ и рук. И без того находящаяся в возбуждённом состоянии женщина легко затрепетала, болезненный шум в голове прекратился, но сменился головокружением иного свойства.
Сказать, что Светлана позабыла обо всём, было бы неправдой. Она скоро поняла, что любимый, но чужой мужчина ласкает её, ласкает страстно, недвусмысленно. Удивительно, но стыда перед Наташей она почему-то не испытывала, хотя и не расставалась с мыслью, что они с Сергеем не имеют права на то, что неотвратимо надвигалось, накрывало с головой, вихрем закручивало, всасывало в кокон отгороженности от всего остального мира, его условностей, обязательств, приличий. Параллельно в женщине возрастало ощущение необходимости принадлежать своему мужчине, вопреки всему, невзирая на доводы разума, по праву биологической самки, идеально подходящей этому самцу. И она отдавалась, растворяясь в океане ласк, во Вселенной нежности. Принимая каждый поцелуй, Светлана отдавала во сто крат больше и нежнее, поминутно удивляясь, откуда рождается в ней такое умение, такая полная уверенность в том, что именно хорошо для любимого в каждый момент их близости. И ни на минуту она не усомнилась, что после не будет ни раскаяния, ни отчаяния. Только чистая радость от обладания любимым и любящим. Да, она поняла – Сергей её любит! И это понимание лишь сделало её щедрее и откровеннее в их соединении, ничуть не удивив, не испугав. Новое знание добавило только одну горестно мелькнувшую нотку сожаления: расставаться после всего, что их соединяет в эти минуты, будет гораздо сложнее, ведь любовь к мужу подруги оказалась вдруг ещё и взаимной. Промчавшись и растворившись в круговерти кристально нежных ласк, мысль эта стала единственной, на миг отвлекшей от беспредельного счастья в объятиях любимого. Больше ничего не имело значения в те мгновения, минуты, часы, что мужчина и женщина принадлежали друг другу, наслаждаясь своим коротким счастьем.
Первая связная фраза, которую удалось Сергею построить, вынырнув из лавины потрясших его эмоций, не отличалась оригинальностью: