За эти несколько дней пребывания в тюрьме, Маэстро научился захлопывать ставни, не обдирая их о решетки, но сейчас что-то мешало этому механизму. Какая-то третья, лишняя деревяшка билась о стекло. Маэстро высунул голову в окно и посмотрел вниз – к его подоконнику была приставлена лестница. Земли не было видно – только темнота и деревянные рельсы, уходящие вниз неизвестно на сколько метров.
«А лететь далеко…» – подумал маэстро и содрогнулся. Железные прутья оконной решетки больно впились в его шею.
Лестница начала пошатываться. Внизу кто-то зажег фонарь и стал медленно подниматься. Маэстро видел, как при свете фонаря что-то блестнуло.
«Это нож, – решил маэстро, – меня хотят убить…»
Сторожи спали и его никто не мог видеть.
«Надо срочно что-то предпринять, иначе этот бандит быстро доберется до меня» – решил маэстро и попытался вытащить голову из решетки. Потянул – не выходит, повернул голову боком, другим – напрасно. Дальше ушей голова не проходит.
«Как можно было так засунуть голову, чтобы потом не высунуть обратно?»
Ситуация уже перестала казаться маэстро смешной: кто-то снизу стремительно поднимался по лестнице вверх и уже отчетливо было слышно, как он хватается за деревянные шпалы и дышит: развалисто и тяжело. И чем меньше становилось расстояние между ним и маэстро, застрявшим в окне, тем сильнее нарастало это кряхтение.
Был десятый этаж тюрьмы. Достигнув нужной высоты, ночной гость потушил свет – дальше лезть с фонарем было опасно. В темноте он выглядел как большое равностороннее пятно.
На секунду маэстро показалось, что подползающее существо сорвалось (это вполне могло произойти: звук падения просто еще не долетел), но, к грешному разочарованию маэстро, через минуту он снова услышал шелест одежды.
И тут маэстро не выдержал: он начал биться, прыгать, пытаться прокусить решетку, упираться ногами…
А пятно подползало.
Он прижал уши к голове, изо всех сил уперся в стенку и начал тянуть себя обратно рывками: раз, два и…
Пятно ползло.
Маэстро прыгал кузнечиком, танцевал твист и бил стены на сколько доставали руки, но голова все никак не лезла обратно в камеру, а видимо хотела подышать свежим воздухом отдельно от всего тела. Он натужился, зажмурил свои мелкие глаза и – раз – выскочил как пробка из бутылки и покатился по камере.
Как только маэстро перестал чувствовать себя лампочкой во рту у первоклассника, он вскочил и стал копошить свою постель в поисках укромного уголка. Потом вдруг осознав свое бессилие перед сверкающим лезвием ножа в руках ночного посетителя, залез под кровать и, как ребенок, заткнул уши.