«Меня тошнит от моего запаха», — сказала она. «Теперь я начинаю понемногу вспоминать. В дверь позвонили, и когда я открыла дверь, меня схватили двое мужчин. Было темно, и все произошло так быстро, что я даже не мог разглядеть их лиц. Меня посадили в машину и отвезли в Милвилль. Мне завязали глаза и начали вливать виски в горло. Я не смогла защитить себя. Я пыталась, но они ударили меня кулаком в живот, и я едва могла дышать. Думаю, через какое-то время я потеряла сознание. Все, что я знаю, это то, что я ничего не помню.
— Пошли, — сказал я. «Я хочу, чтобы ты вернулась домой вовремя, приняла ванну и была готова к новому дню. Я буду держать вас в курсе по пути.
Когда я подвез Диану к ее дому, до рассвета оставалось еще несколько часов. Я повел машину и оставил ее где-то в переулке.
Когда я добрался до своей квартиры, Пэтти спала, и я улегся рядом с ней. Она повернулась и прижалась ко мне, еще не проснувшись, но все же обняла меня и удовлетворенно вздохнула. Я лежал и думал какое-то время.
В девять Диана будет в своем кабинете, а Англер Харрис займется Кармином и Мэнни.
Я улыбнулся. Мне было жаль, что я не мог быть там, чтобы увидеть эту сцену гнева и отрицания, неверия и разочарования.
Должно быть, так оно и было, потому что, когда я разговаривал с ним позже в тот же день, он был в сердитом, сварливом настроении. Я был рад, что настоял на том, чтобы Пэтти пошла к нему в тот вечер, потому что, когда она вернулась, я понял, что он стал злее.
Сначала она сказала мне, что Кармин и Мэнни, должно быть, «ужасно поссорились», потому что они были покрыты шишками и синяками.
Я представил себе, как могучие руки Харриса разбили эти головы, а они клялись ему, что сделали все, о чем он их просил, и что их ложь только разозлила его. Наверное, это было красиво. Но то, что Пэтти рассказала мне дальше, было менее чудесным.
«Англер казался очень расстроенным», — сказала она. «Он собирается уехать на несколько дней, но не раньше, чем разберется с Роуэн «раз и навсегда», — сказал он. Завтра ночью они заложат бомбу в ее доме.
Она увидела, как мускулы моей челюсти мрачно напряглись. «Думаю, то, что они пытались сделать прошлой ночью, не сработало», — сказала она.
— Я тоже так думаю, — ответил я. — Знаешь, Пэтти. Вчера вечером я долго думал и пришел к выводу, что мне не нравятся такие дела.
Она изучала мое лицо и видела, как на нем появляются мрачные морщины гнева.
— Мне тоже не нравится это, Ник, — сказала она. «Я думаю, они надеются, что она погибнет или просто серьезно пострадает, что она больше не может быть для них обузой».