– Это потрясающе, правда?! – не унималась подруга. Все её эмоции были снаружи, а эмоции Тани – глубоко внутри. Ей казалось, что вместе с этой парой она оставила частицу себя на льду и больше не будет прежней. Она захотела поверить в такую сказку, в которой есть забота, сила и красота. Захотела попробовать довериться мужчине. Она больше не хотела бояться их, как это происходило в случае с отцом. Она хотела встать в пару.
– Таня? – напомнил о себе и своем вопросе Громов, вынуждая партнершу моргнуть и вернуться в реальность из нахлынувших воспоминаний. Перед ней уже стоял глинтвейн, а перед ним – большая тарелка с пастой.
– Всё хорошо? – чуть нахмурился Евгений, внимательнее всматриваясь в лицо.
Татьяна медленно кивнула, пододвинув к себе горячий напиток, и перевела взгляд на окно, за которым, несмотря на поздний час, продолжали гулять люди, скупая приятные безделушки на рождественской ярмарке.
– Может, ты ответишь на этот вопрос? Мне будет проще довериться, если ты начнешь первым. Ты же партнер, вот и веди…
– Я был довольно сильным одиночником, – начал он, удивив Татьяну тем, что не стал спорить или язвить, – но в определенный момент этот спорт мне надоел. Я перестал видеть в нем какую-либо цель и красоту. Я не считал и, если честно, до сих пор не считаю, что мальчику идет на пользу катание в водолазке с блестками вкупе с выражением скорби за весь мир на лице. Очень сложно мужчине-одиночнику за всей этой мишурой оставаться действительно мужчиной. Не многие могут этим похвастаться.
Татьяна согласно кивнула. Доля истины в словах Громова действительно проскальзывала.
– И когда я сказал о своем намерении маме, она решила пойти мне навстречу.
– То есть? – не поверила Татьяна. – Ты уходил из фигурного катания?
– Уходил, – кивнул он, улыбнувшись. Реакция партнерши выглядела смешно, но была искренней. Татьяна была удивлена тому, что после простоя он смог вернуться и добиться нынешнего уровня. А вот Громова задевало, что она не знала о нем тех фактов, которые давно известны его многочисленным поклонницам. Но дело было лишь в том, что когда, к примеру, та же Ксения, сверлила Громова влюбленным взглядом, Татьяна была уверена, что ей точно ничего не светит, а потому в дебри биографии Евгения не лезла, увлекаясь лишь его прокатами.
– И сколько ты не катался?
– Год.
– С ума сойти! – не сдержалась Татьяна и снова развеселила этим Евгения.
– Но потом у меня начались проблемы с поведением, как бывает у многих парней в переходном возрасте, и мама захотела сделать из меня джентльмена, – грустно улыбнулся Громов. – И вот я здесь.