Мир Татьяны рухнул в секунду. Вся жизнь, которая только в последние два месяца обрела хоть какой-то смысл, разрушилась. И сделала это с громким треском, пронесшимся волной холода по всему телу. Таня понимала, что вместе с медалью Олимпийских Игр только что потеряла и Евгения. И виновата в этом сама, потому что азарт, захвативший её после чемпионата Европы, ударил в голову и заставил поверить, что она сильная спортсменка и теперь достаточно опытна чтобы принимать решения за них двоих. Но всё это оказалось большой ошибкой, которую с самого начала предвидел Громов, будучи действительно опытным и сильным спортсменом.
Татьяна подвела его. Татьяна убила, лишив того, к чем он шёл всю сознательную жизнь. Она предпочла сомнительное «серебро» бесценному «золоту». Она разменяла победу двоих, на проигрыш с командой.
Громов слышал её крик, переходящий в громкие стоны, сопровождаемые слезами и начинавшейся истерикой. Слышал. Но словно это было далеко. И не с ним. Евгений до конца не понимал, что произошло. До конца не мог принять, что о золотой медали нужно забыть. Что он не проиграл её в борьбе, а попросту отдал. Подарил.
Единственное, что чувствовал Громов – боль. И она нарывала внутри, пульсацией ударяя по всему телу, особенно в район сердца. И эту боль нельзя унять медикаментозной блокадой. Её нельзя унять ничем. Он доверился Тане. И Таня знала, как это важно для него. Знала и ударила именно по самому дорогому.
Евгений сел на скамейку и наклонился, принимаясь развязывать шнурки. Хотелось убежать отсюда. Убежать туда, где не будет никого. Где не будет осуждающих людей. Где не будет Тани. Но пальцы, словно одеревеневшие после пережитого, отказывались слушаться, и он так и остался сидеть в ботинке, расшнурованном наполовину. Громов откинул голову назад, специально ударяясь затылком о стену, чтобы привести себя в чувства. Но и это не помогало. Он всё ещё был контужен тем, что произошло.
– Какого черта ты ещё здесь? – подбежал запыхавшийся Мельников. – Где Таня?
– Таня для меня больше не существует, – выдохнул Евгений, закрывая глаза.
Используй меня
– Что значит «Таня для тебя больше не существует»? – психовал Мельников, понимая, что ей и Громову необходимо выйти на лёд через пять минут. – Меня ваши личные разборки не интересуют! Таня всегда должна существовать для тебя как партнерша! Где она?
Но Евгений ничего не отвечал. Чтобы ответить на вопрос – нужно его услышать. А Громов не слышал уже ничего. Он сидел на скамейке, смотря в одну точку перед собой и практически не моргая. Евгений ушёл в себя. Услышанное минутами ранее оглушило и столкнуло в бездну воспоминаний, которые сразу же окутали его, не желая возвращать к жизни. И Евгений полностью отдался им, понимая, что готов уйти из жизни настоящей и жить в этих воспоминаниях. В них ему хорошо. В них есть она…