Что же касается Арнхильд, то читая книгу, я чувствовала её всем нутром, и в голове у меня раз за разом вырисовывалась её карта, где каждый символ планеты как бы привставал, здороваясь, вслед за новыми поворотами в повествовании этой удивительной девушки.
Я строила карту на рассвет, поскольку не знала её времени рождения.
Раньше я относилась к таким картам с опаской, но позже убедилась, что они работают очень даже хорошо и информативно.
И ещё немного о мотивах. Нет смысла путать разные составляющие процесса. Я имею в виду различия, существующие между тремя знаками одной стихии.
Когда Арнхильд предложили работу, не требующую собственных измышлений, и направили её силы на скатывание шариков, это тоже было неверным.
Как Козероги относятся к трудоемкой, но безынициативной «девьей» работе? С пониманием, но им незачем этим заниматься. Ведь их задача создавать и координировать процесс работы, а не сидеть за станком, вымеряя вес шариков, повторяя одну и ту же операцию снова и снова.
Для этого есть знак Девы – та самая «линейная» земля, которой незачем взбираться в гору, уступ за уступом. Счастье Девы в самом процессе и никак иначе.
Вот только пусть все те, кто с детства считают себя Девой, не реагируют болезненно на эти строки. Ведь то, что вы привыкли думать о себе, может оказаться совсем не таким.
Я лишь говорю о чистом архетипе знака Девы – без примесей и изучения конкретной карты.
15 О родителях (и преемственности поколений)
Напротив меня в кабинете сидела девушка по имени Мария. Взгляд её светло-серых глаз выражал задумчивость, отрешённость. Она не была подавлена, скорее вокруг неё разливалась лёгкой дымкой грусть.
Мария пришла поговорить о череде совпадений, происходящих с её близкими и с ней самой.
У отца девушки дважды за месяц случился сердечный приступ. Когда всё произошло впервые, Маша была в отъезде. В тот раз она как чувствовала, что произойдёт что-то нехорошее, и ей хотелось сбежать. «Само место выгоняло меня», – она пристально посмотрела мне в глаза и резко отвернулась так, что её светлые волосы колыхнулись шёлковой шторкой и закрыли от меня её лицо.
Я понимала, что сейчас ей хочется плакать, и моя рука уже потянулась к салфеткам, лежащим на столе, но тут она вновь ко мне повернулась с более чем решительным видом и плотно сжатыми губами.
В день отъезда ей было нехорошо. Мария мучилась от неясных предчувствий, испытывала тревогу, думая об отце, хотя никаких признаков, предвещавших беду, не было. Ей предстояла поездка в Питер по работе. Сам по себе город в зимнее время располагал к депрессии. Мрачные стены домов, сливающиеся с серым асфальтом и такого же цвета угрюмой и неспокойной Невой, на кого угодно нагоняли тоску и грусть, даже на менее интуитивных и тонких людей, чем эта сидящая передо мной хрупкая нимфа.