Я не хотел об этом сообщать, но, к сожалению, забыл, что здесь есть кое-кто, кто сможет сообщить обо всех моих мыслях без моего ведома и желания: Божественное древо «схватило» мои образы и передало их Ксору, заставив меня возмущенно стукнуть кулачком по корням. Собственно, древо в долгу не осталось. Несмотря на свое состояние, я получил тонкой веткой по плечам, после чего на меня посыпались листья.
— Ты... хороший ребенок, — сказал Ксор.
Его большая теплая ладонь погладила меня по макушке. Хороший, да? Почему-то я был уверен, что хорошие дети не вызывают столько беспокойства.
— Впредь я буду внимательнее. А теперь пойдем домой. Я все же надеюсь, что рано или поздно ты станешь считать наш особняк домом.
В тот день Ксор нес меня, находящегося в полудрёме, на руках и о чем-то говорил. О чем? Я не запомнил, но мягкий тон и чуть дрожащий голос этого строгого и почти холодного мужчины отпечатался навсегда.
Я намного позже осознал, как Ксор испугался. Хотя обнаружил мое отсутствие не он, а старший брат Эбера, но легче от этого никому не стало: ребенок-то пропал. Когда через пару часов меня не нашли, то больше не тянули и обратились за помощью к Божественному древу, которое тут же прислало картинку со мной, где я увлеченно использую зеркало.
Вот только мне в моем возрасте такое зеркало использовать не стоило. То есть, если по чуть-чуть, то можно, а вот чтоб прям сутками — ни в коем случае, иначе можно вплоть до магической дестабилизации дойти, а там и умереть недолго — божества-таки не бессмертны. Поэтому зеркало нужно было срочно забрать. А чтобы забрать, нужно зайти на территорию древа, на которую никто, кроме рожденным там и Верховного Божества, войти не может. Поэтому срочно пришлось вызывать Ксора, который торопился как мог. Об этом всем я узнал лишь по обрывкам разговоров — прямо мне никто не сказал. И даже не отругал.
Я думал, что буду жалеть о том, что подвел Ксора, что убежал без разрешения, что теперь будет повод меня наказать, но... не получалось. Потому что именно эта моя глупость спровоцировала череду положительных изменений в моей жизни.
Во-первых, Ксор увидел во мне не обязательство, которое надо исполнить, а ребенка. Наши отношения не стали отношениями отца и сына, но превратились в более теплые, более душевные. Не сразу, постепенно, но уже через год я мог спокойно вбежать в кабинет Ксора, чтобы похвастаться новым выученным заклинанием или же рассказать о каком-то важном событии.
Во-вторых, у меня появился настоящий друг — Рефорн. И пусть он был взрослым, но вел иногда себя как сущий ребенок, а потому с ним всегда было интересно. С детьми других божеств я пробовал играть, но получалось не очень: Эбер был у них лидером, а потому его негативное отношение передалось и другим. Изгоем я не был, но моему появлению определенно не радовались.