–(мечтательно произнес наркоман) чувааак.. это же ты с.. с арены? Да? (Закурил)
–я Ричард (улыбнулся и приветственно поднял ладонь, попутно приобретая расслабленный вид подстраиваясь под эту личность, которая наверняка не приветствует серьезность. Тем временем аппаратура и голос подсказывали, что это и есть тот комментатор с арены)
–Турбо! (большим пальцем на себя) я (почмокивание) этот.. жмурик.. Джек!.. вот, больно борзый был, все ему все в спину целили, а вот нашему Боссу он нравился.. (насупившись покрутил головой). Красавчик! Во (почмокивание) лишил нас геморроя.. (покивав) че думаешь? (Голос у наркомана был расслабленный, не торопливый, заплетался язык)
–(хмыкнув указал на ошейник) есть работа для человека, который решает проблемы, но имеет одну свою?
–(затянувшись) аа, хочешь теперь.. с нами теперь мутить?.. (сжав губы кивнул) Круууто (закатывая голову выдохнул дым с розовым оттенком).. нормально (почмокивание), ты вот что, пробздись в другое крыло к Нокс, это которая (шёпотом) самая ебанутая (покрутил у виска и закурил) Скажи ей, что я тебя беру с собою.. с собоюююююю (откинул завывая голову и спустя блаженную улыбку и выдох – уснул)
Ричард, дивясь этому персонажу, отмахнул пар, поднял брови, почесал голову в районе затылка и с удовольствием заметил, что рука, серьезно травмированная в схватке с Нокс, совершенно не болела. От кислотных испарений уже начиналось легкое головокружение. Посмотрев на посапывающего Турбо, солдат вышел в коридор. В очередной раз проходя мимо закованного в сталь охранника, морпех представлял, как бы он действовал, в случае необходимости ликвидировать здоровяка. Использование ножа не принесло бы пользы против так тяжело наряженного противника, оставалась только надежда на то, что огнестрел сможет пробить скафандр комбинезона радиозащиты. Но готовый встретить смертоносной дробью обрез существенно снижал вероятность одержать победу над стражем. Не имея даже воображаемого пистолета, он оценил свои неутешительные шансы и снова пошел к садистке. Нужную дверь Грин узнал по отвратительной надписи, сделанной чьими-то размятыми внутренностями «стучать надо». Все это уже хоть его и удивляло, но за считанные часы, проведенные после разморозки, кровь, уроды и безумие сложились в неотъемлемые особенности нового мира, а внутренняя мятежность и безвыходность укрепили невозмутимость к подобным вещам. Это уже не казалось таким диким и противным, как сто лет назад, сейчас, солдат даже испытывал нейтральные ощущения к подобным деяниям. Все человеческое, пусть и такое казалось лучше личинок и гнойных мутантов. Другое дело, что куда более волновал вопрос, как самому не оказаться на двери, подвешенным на рыбацком крюке, отданным в клетке на пожирание насекомым или одновременно и первое, и второе, и третье. После такого интенсивного погружения в постапокалиптический мир в голове что-то успело расшататься при толчках отвращения, страха, боли и одиночества, ну и конечное же банальное желание выжить любой ценой. Запустился великий, важнейший процесс – адаптации.