- Не толерантный,- чуть ли не по слогам повторила я,- не терпимый к людям с особенностями, не такими, как он - с физическими недостатками, другим цветом кожи, с другим поведением, просто - к другим. Это действительно опасные люди, они ведь могут не просто не принимать других, а бороться против них, даже искоренять, - разгорячилась я.
- Да, это как сейчас с ведуньями воюют,- подхватил мужчина.
- А что не так с ведуньями?-уточнила я, довольная, что невольно навела на разговор на интересующую меня тему.
- Они что, кому-то плохое что сделали?
- Да нет, даже пользу приносили. Просто лекари магии учатся достаточно долго, много сил и денег тратят на овладение ею, а ведуньи магию чувствуют, они без всякой учебы лечат,да и денег много не берут, вот лекари и обижаются, что простой люд не к ним, а к ведуньям идет лечиться.
- Понятно, значит, ревновали, да деньги не хотели терять,- вздохнула я.
- Ну что, пойдем домой?
- Давайте, хотя постойте, вот к нам Егор Фомич идет, наш полицмейстер, сейчас с ним договоримся, когда он насчет прописки придет. Егор Фомич!- позвал он грузного мужчину, который неторопливо шагал по дороге.
А в моей голове красивым голосом вдруг прозвучали слова: "В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой,ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана,в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великоговышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат".
Егор Фомич не был одет в белый плащ, и походка его была упругой, военной, а не шаркающей, поэтому эти слова удивили и рассмешили меня, и я успокоилась. Но как хороши эти необычные чеканные слова. Этоопять другая жизнь всплыла- когда-то я очень любила эту замечательную книгу.
- А вон и Аннушка,спешит, торопится, сумкой размахивает. А в сумке бутылка с маслом! Ох, что сейчас будет!- пробормотала я.
И тут раздалось два звука - первый - тоненький - " бульк!"- это в сумке, которой размахивала Аннушка, наклонилась бутылка, из нее выпала бумажка, закрывающая горлышко, и масло полилось прямо на дорожку. А вот второй звук был очень гулким и тяжелым -"бамц"- это, поскользнувшись на масле, упал, нелепо взмахнув руками, полицмейстер.
И - тишина, мы даже дыхание затаили от неожиданности, только птички продолжали чирикать, как не в чем ни бывало. И вдруг эту тишину нарушил такой крик, что мы вздрогнули, а птички примолкли:
- Ах ты, чертова баба! Что ты как курица крыльями машешь, масло выливаешь!- а дальше уже он хотел перейти к более крутым выражениям, но заметив нас, зажимающих рты от смеха, только рукой взмахнул: