— Нет, — успокоил отец. — Но для того, чтобы так было и впредь, необходимо принять все меры предосторожности.
— Покажи мне мою спальню! — глаза Леночки сверкнули любопытством. — Ну пожалуйста! — протянула просительно.
Халфин сел за стол, произвел невидимые для дочери манипуляции, в результате которых из-под обычной деревянной столешницы выдвинулась панель, утыканная кнопками. Нажал одну из них.
Экранчик в центре противоположной стены замерцал, но остался таким же серым.
— Почему я ничего не вижу? — удивилась Леночка.
— Потому что в комнате темно. — Тимур улыбался, — и когда ты спишь, работают только датчики движения. Сейчас в твоей спальне никого нет.
— Зачем тебе все это, папа? — удивилась Леночка в очередной раз.
— Я ведь уже сказал — в целях безопасности, — Тимур снова нажал на кнопку и экран стал таким же, как и те, что были рядом. Указал дочери стул с высокой спинкой напротив себя:
— Сейчас ты снова с самого начала расскажешь мне обо всем, что произошло после того, как погибла твоя мать.
— Но ведь я уже рассказывала! — возмутилась Леночка.
— Повтори еще раз! — настаивал отец.
— С самого детского дома? — уточнила дочь.
— С самого детского дома, — подтвердил Халфин.
— Ну ладно, — вздохнула притворно. — Повторю еще раз, если ты что-то забыл.
Диана поняла, что Леночка вот-вот уснет. Подружка начала повторяться, рассказывая об одном и том же, в незнамо какой раз.
С самой Дианы сон слетел уже давно. Она потормошила Леночку:
— Не спи!
— Я не сплю! — наиграно-бодро ответила подруга.
— Я все поняла и про магазины, и про дом с охраной, и про гостей и их детей! Но ты совершенно ничего не рассказала об отце!
— Как это не рассказала?! — Леночка села в кровати, обернулась к Диане. — Все я тебе рассказала!
— Ни-че-го! — Диана сожалела о том, что вынуждена сообщить подруге. — Ты не знаешь ни о том, кто твой отец, ни чем он занимается, где работает, если работает вообще, откуда у него этот дом? Не знаешь о том, когда он вышел из тюрьмы, как прошли его годы в заключении! И почему он сказал: «после гибели твоей матери?!»
— А как он должен был сказать?! — Леночка толкнула Диану. — После того, как я убил маму?! Ты в своем уме?!
— Надеюсь, что в своем, — вздохнула Диана. — Просто беспокоюсь о тебе.
— Значит, мы уже совсем-совсем помирились?! — возрадовалась Леночка, добавив, — Ну, если ты беспокоишься?
Диана вздохнула. Если еще утром она злилась на подружку, думала, что никогда в жизни и словом с нею без нужды не перемолвится, то поняла во время рассказа Леночки, что понемногу оттаивает. Что куда-то исчезают злость и обида.