Снова раздался звонок. Я взяла трубку. — Ты куда пропала? — набросилась на меня подруга. — Я уже собралась больницы обзванивать! — Все в порядке. Я просто… была занята. — А сейчас свободна? — Сейчас… да. — Приезжай ко мне. Я тут одна с Егоркой. Я тебе расскажу… — Хорошо, — согласилась я. — Приеду.
Мне надо развеяться. Пожаловаться Аленке на удода Демида. Поплакать у нее на плече.
Может, она мне объяснит, что происходит? И когда я успела так испортить свою репутацию?
Егорка спал, причем на улице, в специальной кроватке в беседке. Аленка считает, что сон на свежем воздухе полезен.
Мы с ней расположились неподалеку от беседки, на качелях.
Я не выдержала, и разревелась. А потом вывалила на нее все свои беды.
Сначала я пыталась говорить тихо, чтобы не разбудить Егорку.
Но потом эмоции взяли верх, я разбушевалась и чуть ли не кричала. — Представляешь, он говорит: мне неважно, от кого ты беременна. Почему он считает меня шлюхой? Ты можешь мне сказать? — Да он не считает, — пыталась меня успокаивать растерянная Аленка. — У меня до него полгода не было мужчины! А он таскается по девкам… Судит по себе! Кобель! Дебил! Удод! — Точно, удод.
Аленка гладила меня по голове. — Почему он так себя ведет? Почему не верит мне?
Я снова всхлипнула. — Кажется, я могу ответить на этот вопрос, — раздался голос над нашими головами.
Мы с Аленкой дружно подпрыгнули. И обернулись.
Позади качелей, прямо рядом с нами, стоял Мирон. А чуть дальше… Ксения Сергеевна и Эльвира Никитична!
Боже!
Картина маслом.
Я так орала, что они, конечно, все слышали! Интересно, сколько они тут стоят?
В этот момент мне очень-очень сильно хотелось провалиться сквозь землю.
Я чувствовала, что мои щеки пылают. Меня затошнило. Конечно, а как тут не затошнить! Такие волнения! — Мне нужен блевотный пакетик, — пробормотала я Аленке.
— Да не стесняйся, можешь прямо на газон, — поддержала меня подруга.
Я побежала в дом.
Забежала в ванную. Склонилась над унитазом. Ничего. Тошнит, но не более того.
Ох, блин! Что творится… Спокойно, Аня. Спокойно. Все хорошо. Тебе вредно волноваться.
Демид — удод. Это чистая правда. И, если это услышали его мама, его тетя и его брат… Что ж, значит им суждено это узнать. Но, блин! зачем так незаметно подкрадываться!
Хотя, наверное, они не старались подслушать. Просто я разошлась не на шутку, развопилась на всю улицу. — Аня, у тебя все нормально? — услышала я за дверью голос Аленки. — Да, все хорошо.
Я умылась холодной водой. Постояла перед зеркалом. И поплелась к двери.
Надо выходить. И смотреть в глаза всем этим людям… У двери обнаружилась не только Аленка, но и Ксения Сергеевна с Эльвирой Никитичной. Первая держала в руках стакан с водой. Она протянула его мне. — Спасибо, — я взяла и отпила. А потом выдавила: — Извините. — Это ты извини, — ответила Ксения Сергеевна, и, взяв, меня под руку, повела к дивану. — За что? — не поняла я. — За моего удода. — Странно все это… — задумчиво произнесла Эльвира Никитична. — Наверное, Демиду кто-то что-то о тебе наплел. — Мирон хотел что-то объяснить, — вспомнила Ксения Сергевна. — А где он, кстати? — На улице, там Егорка спит, — ответила Аленка. — Подать сюда Мирона! — скомандовала Эльвира Никитична. — Но там Егорка… — А ты останешься с Егоркой.