–Саш, прекрати его запугивать. А ты, Царь, успокойся, – Марго ласково улыбнулась мне, но её глаза оставались холодными и настороженными. – Ну психанул, с кем не бывает. Зря ты впрягаешься за эту дуру, вот серьезно. Ничего с ней страшного не случилось, наоборот повезло – когда бы на это тощее недоразумение в бомжовских тряпках кто-то польстился? Да она нам еще денег должна за то, что ее такой красавчик трах…
Она захрипела, не договорив, а я вдруг понял, что уже стою рядом с Марго, а моя рука сжимает ее горло.
–Еще слово в адрес Крис, и я тебя придушу, – равнодушно сообщил я. Она закивала, глядя на меня полными ужаса глазами, и я разжал пальцы.
По-моему, ребята за эти годы составили обо мне неверное представление. Желание влиться в коллектив принимали за бесхребетность, щедрость принимали за глупость, а доброту – за слабость. Иначе почему они были так непроходимо уверены в том, что я им ничего не сделаю?
– Я сегодня поговорю с отцом, – буднично сообщил я ребятам, – и расскажу о вашем желании избить меня толпой. Предупрежу, чтобы знал, если что, с кого спрашивать. Но не могу гарантировать, что папа не захочет принять превентивные меры. В конце концов сын у него один. А вас, дебилов, много.
Они смотрели на меня, широко открыв рот. Я первый раз за все время нашего с ними общения упомянул отца. Конечно, одногруппники знали, кто он, но привыкли, что я не пользуюсь его именем, что для меня это зашквар. Но после сегодняшнего мне пофиг. И я буду использовать все доступные мне средства, чтобы поставить кое-кого на место.
– Вопросы?
Они замотали головой.
– В универе ни про меня, ни про Кристину не трепаться, ясно? Деньги жду сегодня.
– Будут, – с ненавистью проговорила Марго, – какая же ты все-таки сука, Царь.
– Слышь, чувак, ты понимаешь, что теперь у тебя нет друзей, да? – серьезно спросил Саня.
– А у меня их, судя по всему, и не было, – устало ответил я. – Выметайтесь.
– Крис, – я подошел к двери туалета и аккуратно постучал, – ты как? Они ушли.
Не дождавшись ответа, я постучал еще раз, а потом все-таки нажал на ручку и заглянул внутрь. Бледная, краше в гроб кладут, Кристина сосредоточенно умывалась.
– Мышонок, – попытался я коснуться ее плеча, но она вдруг отшатнулась от меня, как от прокаженного.
– Не трогай меня! – прохрипела каким-то не своим голосом.
– Малыш, они ушли, все в порядке, они к тебе больше не полезут – обещаю!
– Да похрен мне на них, – вдруг зло и четко сказала Кристина, уставившись в кафельную стенку, – и на тебя тоже. Чтобы вы все в аду сгорели, уроды. Ненавижу вас, тварей. Ненавижу.