Я опешил.
– Крис, ты чего…
– Ты поспорил на меня? – она по-прежнему не смотрела на меня, её худенькие лопатки, обтянутые тканью дешевой футболки, мелко вздрагивали.
– Да, я же тебе писал, – начал было я, но щеку внезапно обожгло от хлесткой и неожиданно сильной пощечины. Крис замахнулась еще на один удар, но я перехватил тонкие, хрупкие запястья и подтянул упирающегося Мышонка к себе.
– Заслужил, признаю, но почему сейчас? Ты же сама сказала, что не злишься и тебе неважно…
– Когда я такое говорила? – закричала она. – Я не знала, мне даже в голову не могла прийти такая мерзость!
– Я отправил сообщение! Я же все там тебе написал! – не выдержал я. – И ты приехала – поговорить!
– Я приехала, – тускло сказала Кристина, – потому что Марго сказала, что ты любишь меня и боишься признаться. И не надо врать про сообщение, ты же знаешь, что я потеряла телефон и никак не смогу это проверить.
Откуда-то снизу поднялась удушливая волна, стиснувшая горло. Во рту стало сухо и горько. Этого не может быть! Все это время она не знала. Она не знала! И мы с ней…я её…А потом ребята и вот это всё…Твою мать…
Крис. Что мне сделать? Что я могу сделать, чтобы тебе стало хоть немного легче?
– Ты. Поспорил. На. Меня, – еще раз медленно проговорила Мышонок, будто пробуя на вкус каждое слово. Привыкая к этой мысли, делая её частью своей картины мира.
–Крис, все не так, как ты думаешь, – я попытался привлечь её к себе и обнять, но она рванулась в сторону, точно раненое животное.
– Не трогай, – прошипела она. – Ты же получил от меня все, что хотел. Ты выиграл, вы все дружно посмеялись, теперь оставь меня в покое. Отпусти!
– Не отпущу.
– Пожалуйста! – Крис беспомощно моргнула. – Ты же не совсем моральный урод! Зачем я тебе? Мало поиздевался?
– А ты не думала, что мне плевать на это пари, и я просто хочу тебя, – выдохнул я. – Себе. Навсегда. Я ведь не врал, когда говорил, что люб…
– Замолчи! – крикнула она, срываясь на фальцет. – Заткнись! Я не верю. Я ни единому твоему слову не верю. Пусти!!!
В карих глазах сверкнула такая неприкрытая боль и ярость, что я отступил.
Мне так хотелось объяснить ей все. Что это почти сразу перестало быть игрой, что все, что между нами было, случилось по-настоящему, что я никогда в жизни так не жалел о принятом решении, как с этим спором…
Но стоило мне попытаться снова что-то сказать, как Крис зажала уши.
– Еще одно слово, – страшно спокойным голосом сказала она, – и я уйду отсюда прямо так – без куртки и босиком.
– С ума сош…
– Я не шучу.
Я молча смотрел на то, как она идет в спальню, сгребает свое белье и пихает его неопрятным комом в рюкзак, потом надевает носки, выходит в коридор и обувается.