– Да, все.
– И все равно не скажешь прямо?
– Бля, Центурион, куда прямее? – ожидаемо закипаю. – Сколько можно меня выворачивать? Куда прямее, а? Разве это не палка в небо? Вот от этого места, – остервенело тычу пальцем в пол. – И до Урана, – палец в потолок.
– Почему не до Нептуна? Нептун дальше, – включает чеканутую заучку.
– Серьезно? – морщась, какой-то мрачный звук издаю – то ли коротко смеюсь, то ли просто хмыкаю. – Сказал, до Урана. Хватит. Куда выше? Все нормально с головой? Выше нам нельзя.
– Нет, – мотает активно. – Нет, не в порядке.
Вот, кажется, уже знаю ее, могу просчитать действия… А снова застигает врасплох, когда вдруг несется на меня. Влетает в грудь. Сходу закидывает за шею руки. Подтягивается, чтобы коснуться губами уха.
– Попробуй еще раз, – выговаривает с дрожью.
И я не могу определить: просьба это или все-таки требование. Прет ведь напролом, как всегда. Если Любомировой что-то влетело в голову, уже не уймется, пока не добьется результата.
– Смотри… – шепчет и берет паузу. Смотреть, конечно же, никуда не надо. Это команда приготовиться. Тяну старую броню. Скрепляю. Да только хрен она смягчает, когда Варя, качнувшись на мне, жарко выдает: – Я люблю тебя, Кирилл.
Дернувшись, ловлю ее руками. С силой сжимаю, не позволяя отстраниться. Только после этого едва ли не со стоном тяну губами воздух. Заливает глаза. Обжигает огнем. Просто кислород не проходит. Просто задыхаюсь. Просто физически плохо… Блядь, наебываю. Конечно же, наебываю. Сам себя. Из-за Любомировой все это. Чтобы скрыть тремор в руках, все крепче ее сжимаю. Трещим двухсторонне.
Я охреневаю.
Потому что не был готов. Потому что думал, что выше уже некуда. Потому что… Это, мать вашу, самое весомое и мощное, что мне когда-либо доводилось принимать.
Кислота проливается из глаз двумя узкими выжигающими бороздами. Перехватывая Варю одной рукой, быстро смахиваю с лица гребаную хрень. Только после этого нормально вдыхаю и, наконец, выравниваю вентиляцию.
Чувствую, что уже готов ее отпустить. Однако Любомирова теперь сама не отпускает. Обнимая, гладит в довесок к этим разрывным словам как-то особенно ласково. Прочесывает ногтями затылок, вызывает мурашки. Ладно, с ними я уж точно могу справиться. Тяну дополнительную порцию кислорода, рвано выдыхаю и, вновь неосознанно стискивая Варю, прижимаюсь губами к изгибу ее шеи. Усиливаю контакт. Вдыхаю.
– Не могу так сказать… – голос тотально виляет. Принимаю это и сходу продолжаю. – Ты же знаешь, что все взаимно… Просто так сказать не могу. Не обижайся, хорошо? Я тебя даже больше… Больше, чем это ебучее слово. Веришь мне?