Если бы мне было пофиг, сейчас бы тебе не нашлось, что продавать.
© Кирилл Бойко
– Ты случайно не знаешь, кому можно продать девственность?
Несколько секунд тупо пялюсь на нее. Моргаю и все громче таскаю кислород. Грудачину на каждом новом вдохе едва ли не с треском распирает.
– Это ты, блядь, для какого-то гребаного проекта опрос делаешь? – хрипло выдыхаю после затяжной паузы.
– Ну, нет… – отводит взгляд. А потом, будто переломив себя, снова на меня смотрит. Упрямо и с вызовом. Последнее мне охренеть как не нравится. – По-твоему, у меня кроме учебы других забот нет? Я не зубрилка, как ты любил обзываться!
Я любил…
– Нет? То есть… Я, блядь, спрашиваю, для чего?
Краснеет, но демонстративно задирает нос.
– Ну, допустим, мне лично надо!
– Допустим? – сипло рявкаю, неосознанно надвигаясь. – Продать, мать твою, девственность?!
– Угу. Дорого!
Выставляет ладони, чтобы не позволить мне подойти вплотную. Я замираю, шумно втягивая воздух. Давлю порыв дернуть эти руки в стороны и впечататься со всей дури в ее тело. Помнится, Любомирову подобное бесит. Не хочу, чтобы она психовала. Но, мать вашу, как я должен переварить то, что она говорит?
Перед тем как забрать Варю, все, что надо, подлатал и зашил. Все чувства в одну точку стянул и адекватом стоял, пока там билось и безумно стенало, не находя выхода. Зная себя, понимал, что если ослаблю контроль, могу незаметно капитально превысить допустимые дозы давления. А я ведь с Варей стараюсь. Я, блядь, реально стараюсь! Хоть она этого и не понимает. Все равно вечно недовольна.
И вот я держался изо всех сил, почти гордился собой. А она взяла и выдала эту хрень! Как я должен оставаться нормальным, если, едва слышу этот вопрос, меня на куски рвет?!
– И зачем тебе деньги? – голос совсем садится.
Спрашиваю то, что не должен. Какая, блядь, разница, зачем, если сам факт… Убить ее охота! А она, мать вашу, поднимает на меня взгляд и строит невозмутимость.
– Чтобы мама вернула долг твоему отцу.
– Какой долг?
– Деньги, которые он потратил на мою операцию и последующую реабилитацию.
– Ты в своем уме? – выдыхаю резче, чем следует. – Они ведь муж и жена. Наверное, это предусматривает общий бюджет.
– Мама с ним развестись хочет, а он этим долгом ее шантажирует! – тарахтит в ответ Любомирова. Берет небольшую паузу, во время которой мое сердце куда-то проваливается, и добивает: – Совсем как ты меня. Яблоко от яблони?
Яростно тяну носом воздух. Не признаю, что сравнение с «папочкой» воспринимаю крайне болезненно. Но, вашу мать… Нутро выжигает. И вся слизистая тотчас воспаляется.