– Какой же ты… – задыхается. В глазах слезы проступают. Отвожу взгляд, чтобы не видеть. – Ненавижу тебя!!!
– Это я уже слышал!
– Не доходит?!
Снова злится. Можно смотреть.
Сталкиваемся будто физически. Пусть внутри вся броня трещит, черта с два выдам это визуально.
– Похрен, – ухмыляюсь на ее подъеб.
Любомирова отшатывается. Судорожно глотает воздух. И, наконец, говорит:
– Знаешь… Я ведь не обязана с тобой разговаривать. И с этой минуты не буду, – разительно спокойным тоном объявляет она.
Узнаю эти интонации. Когда-то жутко бесило, что Варя пытается меня чему-то учить. Сейчас… Сейчас тупо тоска раздирает. С такой силой, что дышать трудно становится.
– Как это не обязана? А «откровенный разговор»? Торчишь.
– По-моему, все, что нужно, мы уже друг другу озвучили. Больше я не скажу ни слова. Сегодня нет! Хоть убей меня.
И действительно замолкает. Не произносит ни единого долбаного слова, даже пока едим. Раньше она любила болтать. Блядь, да ее просто невозможно было заткнуть! Теперь даже не смотрит на меня. Съедает треть своей порции и, схватив сумку, уходит в ванную. Оттуда двадцать три минуты спустя выходит в пижаме.
– Спокойной ночи, – единственное, что бросает в мою сторону, так толком и не взглянув.
Машинально шагаю за ней в спальню. Думал, начнет ломаться насчет кровати. Когда-то такое уже было. Не хотела со мной спать. Уверен, что и сейчас не хочет. Просто отбывает повинность. Скользнув под одеяло, приклеивается к стене.
Если считает, что я способен трахнуть ее силой, почему не боится, что сделаю это прямо сейчас?
Часы не сняла.
Наверное, на них полагается. Я же сказал, что не трону, если зашкалит.
И что мне, блядь, дальше делать?
Разве я сказала: «Кир, дай мне денег»? Нет!
© Варвара Любомирова
Я пытаюсь сохранять спокойствие, но все равно сильно нервничаю. Особенно, когда Бойко гасит свет. Я не могу предвидеть его реакцию. На самом деле он может указывать мне, что делать в эти сутки. Такими были мои правила… Но сейчас я надеюсь, что Кирилл поймет и даст мне передышку.
Он ложится рядом. Я зажмуриваюсь и нервно вцепляюсь в одеяло. По позвоночнику бежит не озноб, а электрический ток.
«Берешь деньги или так дашь?»
Слышу его голос. Каждую интонацию разбираю. Вспоминаю взгляд. Не знаю, как ему удается приводить меня в такую сумятицу. Я вроде как злюсь. Очень злюсь. Но вместе с тем, стыдно признавать, Бойко меня волнует. И сейчас, когда мы лежим в одной кровати, а он не предпринимает попыток обнять или как-то прикоснуться, я ощущаю самое настоящее разочарование. Оно ноет внутри. Зудит. Толкает проявить инициативу. Возможно, снова что-то едкое ляпнуть, что точно взорвет Кира. Однако я держусь. Хватит на сегодня.