Она собиралась высказать еще что-нибудь в том же духе, чтобы его подразнить, но не успела. Широкая ладонь легла на губы, крепко припечатывая к постели.
— Думаешь, я не знаю, что ты любишь, солнышко? — Его глаза посерьезнели из насмешливых превратившись в опасные. Сильное обнаженное тело тоже надавило всем своим весом, грубо потерлось вновь окаменевшим мощным членом, демонстрируя свою готовность ее поиметь. На мужских руках, плечах и груди заиграли мускулы. Что ж, действительно устрашающе… Кристина, слегка запаниковав, сглотнула, молча вглядываясь в жесткие суровые мужские черты. Он убрал руку с ее рта, но тут же перехватил оба ее запястья, прижав к постели. Крепко, слишком крепко, даже немного болезненно.
— Что же я люблю? — глядя в его хищные глаза, спросила она и тут же облизала пересохшие губы, а еще развела ноги и обхватила ими его торс, демонстрируя собственное бесстрашие и готовность к очередному поединку.
— Подчиняться, конечно же… — прорычал он ей в ушко и вдруг тут же вошел в нее до предела резким толчком, вызвав болезненный спазм после недавнего страстного соития. Кристина задохнулась и выгнулась, пытаясь немного отстраниться. Лука нежно отступил, осторожно лаская членом самый вход, но явно готовясь к следующему нападению. Девушка еще раз сглотнула, ощущая, как какое-то дикое возбуждение поднимается вновь, и совсем не уверенная, что она выдержит снова его натиск.
— Боюсь, ты ошибаешься… — прошептала она с вызовом, жарко дыша ему в губы, — Я уже не та девочка, которую можно легко подчинить…
Лука тихо рассмеялся, ткнувшись носом ей в шею и рассыпая по коже пригоршню мурашек.
— Хочешь проверить? — Пальцы сжались на тонких запястьях сильнее, вызывая дискомфорт. Рот жадно накрыл и втянул сосок, терзая и дразня. Потом толчок в глубину пронзил еще раз — резко, без тормозов, яростно, вновь пробрав до всех нервных окончаний. Едва ли она была готова к его габаритам в этой слишком открытой позиции, поэтому внутри вновь вспыхнула тупая боль вперемешку с шальным пьянящим кайфом. Из губ вырвался крик. Она попыталась высвободить руки, но не смогла, лишь получив за эту попытку еще несколько толчков в лоно на всю длину. На этот раз боль почти не чувствовалась, лишь дикий, распутный, безумный прилив одержимой похоти, от которого задрожали ноги, и стон на этот раз получился протяжнее и откровеннее…
— П-прошу… еще… — проскулила она жалобно, понимая, что внутри закручивается тугая огненная спираль, требующая немедленной разрядки.
— Тогда попроси как следует… — выдохнул он сбивчиво.