Лорриель нежно провел по моим волосам и слегка оттянул их назад, а потом одним движением руки заставил мое платье упасть вниз, оставляя меня в тонкой нижней сорочке.
Мгновенно захотелось проделать тоже самое с ним, но подобному фокусу я не была обучена, а потому просто вручную возилась со шнуровкой на его рубашке, пока Лорриель не смилостивился надо мной и не помог.
— Наконец-то, — пробормотала я эмоционально, чем вызвала смех императора.
Он смеялся так звонко, так беззаботно, я даже залюбовалась его лицом в этот момент. Ведь он мгновенно помолодел, сбросил с себя тяжелый груз ответственности за народы и предстал передо мной обычным жизнерадостным мужчиной, которым он наверняка и был, но обстоятельства заставляли показывать другую сторону себя.
— Ты такой милый, оказывается, — нежно провела по его щеке.
В данной ситуации мы с ним были абсолютно равны, и я отбросила почтенное обращение.
— Где-то очень глубоко внутри и только для тебя, — он заговорщицки подмигнул и снова прильнул к моим губам. — А ты очень вкусная, слаже, чем мед, добытый в высокогорьях дикого края.
— Никогда не пробовала такой, — лукаво улыбнулась.
— Тебе и не надо, поцелуй меня и почувствуешь отражение собственного вкуса.
— Ммм, дайте-ка попробовать, — чуть стесняясь, прильнула к императору. — Действительно восхитительно.
— Расслабься, все хорошо, — он заметил мое вдруг налетевшее волнение и зажатость, — мы одно целое и равны друг перед другом.
И по щелчку его пальцев с меня слетела и ночная сорочка. Не дав мне опомниться, Лорриель раздел и себя.
Я мелко задрожала и обняла себя руками. Голос господина Гарриета стал ощущаться громче и ближе, еще немного, и мне бы захотелось попросту сбежать от страха перед предстоящим главным действом.
Но Лорриель не позволил не тем эмоциям одержать надо мной верх, нежно прижал к себе и массажными движениями своих сильных пальцев послал успокоительные импульсы по всему моему телу. Ритуальный бубнеж Гарриета снова начал отходить на второй план, я согревалась и несмело сама обвила императора руками, прижавшись губами к его красивой груди.
В следующее мгновение мы уже лежали на толстой шкуре, я снизу, а Лорриель сверху. Мягкие ворсинки ласково щекотали нас и создавали ощущение уюта. Мы словно спрятались в них ото всего окружающего мира.
Ласки императора стали смелее и откровеннее, я извивалась, не подозревая в себе столько чувственных мест, а, главное, не знала, что такое вообще возможно ощутить. Воздуха уже не хватало, я жадно глотала его ртом, жар в крови достиг своего максимума, казалось, еще немного, и я взорвусь и распадусь на тысячи маленьких составляющих.