Конечно же мне страшно.
— Что это за дичь? — начинает хохотать Соня, разглядывая меня со своего места.
Учитель в кабинете, листает программу перед уроком, и никто не рискует нападать открыто.
— О Боже! — морщится Эмили. — От нее пасет конюшней!
— Что, Эми, узнаешь запах с одной нотки? — насмехается Феллроуз.
— Да катись ты! Моя Арабелла не пахнет, потому что за ней регулярно ухаживают!
— Ой, да брось. От лошади пахнет всегда, — не унимается Джексон. — Как и от собаки. Хоть мой, хоть не мой.
Я сижу за пустой партой, уставившись на доску и не поворачиваясь на их диалог. Игнорировать. Игнорировать. Игнорировать.
— Миссис Клерман, а разве можно заявляться на урок не в форме? — высоким голосом спрашивает Ванесса.
Та растерянно оглядывает меня. В глазах учителя немой вопрос. Простите, миссис Клерман… Опять к директору придется идти по моему поводу…
— Я могу поделиться своей формой, — вдруг предлагает Эмили. — У меня есть еще один комплект. Можно Соня с нами сбегает в кампус, она осталась у нее в комнате?
И невинно так хлопает ресницами.
А я в ужасе смотрю на миссис Клерман. Соня от меня живого места не оставит, едва мы окажемся втроем в кампусе.
— Мисс Клерман, — встревает Феллроуз. — Горилина же плохо знает эту тему. Пусть сидит уж, мы потерпим. Отлучится — опять всему классу успеваемость снизит.
Со всех сторон слышатся шепотки, почти как змеиное шипение. Что-то швыряет ему раздраженная Эмили.
Не выдержав, я кошусь на одноклассника и вижу, что он, не отрываясь, смотрит на меня. В зеленых глазах молчаливое предупреждение.
«За тобой приглядит Джексон».
Что происходит? Я запуталась кому верить, а кому нет.
АЛЕКС
Алекс Торнхилл привык, что почти всю свою жизнь был для отца пустым местом. Даже сейчас, едва войдя к нему в палату, он вынужден наблюдать его спину. Тот даже не повернулся к нему.
Даже сегодня. В такой тяжелый день. Для них обоих.
— Она не пришла? — Высокий светловолосый мужчина стоял, отвернувшись к окну, в тени. Отстранено разглядывал что-то на улице.
— Нет, — ответил отцу Алекс, чувствуя как в нем закипает ярость.
Опять она.
— Я надеялся, что она придет… — тихо проговорил он. — Ты не сказал ей правду?
— Нет. Не сказал.
— Что ж. Значит, так тому и быть, — вздохнул Торнхилл старший.
— Даже сегодня, отец, твои мысли занимает эта девчонка, а не я, твой родной сын, — не выдержал Алекс. В его голосе слышалась плохо скрываемая обида.
Отец медленно развернулся к нему. В серо-голубых глазах пустота и равнодушие ко всему.
— Скажи мне. Хотя бы сегодня. Почему так вышло? Почему мы с Грэйс, твои родные дети, были тебе не нужны?! А вокруг этой девчонки ты постоянно крутился?!