Шура была бледной, взволнованной и виноватой. Теперь он уже не сомневался, что она пришла, чтобы сказать — она не едет с ним в Лондон!
И сразу защемило сердце.
— Андрей Николаевич, простите великодушно, но я не смогу поехать завтра с вами! Поверьте, я выполнила бы свое обещание, если бы не новые обстоятельства. Кто мог знать, что начнется война? Тетушка захворала от ужасных новостей, и я не могу сейчас ее оставить. Она вырастила меня, дала нам с братом кров и пишу, и я не могу отплатить ей такой неблагодарностью.
Она нервно мяла платок в руках. Плечи ее дрожали.
— Вот как? — устало осведомился он. — А мне, значит, такой неблагодарностью вы отплатить можете?
Он наплевал на приличия и сел в кресло, когда Шура продолжала стоять. Он боялся, что рухнет на пол. Чрезмерное количество спиртного давало о себе знать.
Он понимал, что говорить о благодарности к нему было неразумно — кто он такой, чтобы она могла испытывать к нему что-то подобное? И всё-таки было обидно — из-за внезапно рухнувших надежд.
— Андрей Николаевич, я понимаю, вы, должно быть, уже купили для меня билет на пароход. Я верну вам эти деньги. У меня есть немного — тетушка дает мне на карманные расходы, а я почти не трачу их.
Знала бы она, сколько он потратил на нее за один только сегодняшний день. Теперь эти покупки казались такими глупыми.
Он почувствовал, как слёзы выступают на глазах, и отвернулся. Он не хотел казаться слабым. И когда снова заговорил, постарался придать своему голосу не просто твердость — жесткость:
— Мне кажется, вы забыли о самом главном, Александра Сергеевна, — о расписках вашего брата. Вряд ли ваших карманных денег хватит на то, чтобы заплатить по ним.
Она вздрогнула.
— Я помню, Андрей Николаевич, и еще раз взываю к вашей доброте. Я не прошу вас вернуть расписки — вы имеете право получить по ним сполна. Мой брат намерен устроиться на работу. Сейчас, когда началась война, думаю, сделать это будет не трудно. Если вам будет угодно, он будет отправлять вам деньги с каждой получки.
Он разозлился:
— Послушайте, Александра Сергеевна, вы сами прекрасно понимаете, что когда я выкупал эти расписки, я не преследовал цель получить прибыль.
Она смутилась, и на бледных щеках проступил румянец.
Но сейчас он не намерен был щадить ее чувства. Она должна осознать, что он думает не только о себе, но и о ней тоже! Он хотел подарить ей свободу, достаток и свою любовь. Разве этого мало?
— Я хочу, чтобы вы поняли, Александра Сергеевна, что ваше решение окажет влияние не только на наши с вами отношения, но и на благополучие вашего брата. Вы вольны отказаться поехать со мной, я не стану вас принуждать. Но я уже говорил вам, что предъявлю расписки к оплате сразу же, как только приеду в Лондон.