Это теперь он мог позволить себе расслабиться. У него была отдельная каюта на верхней палубе, и он надеялся, что обратно поедет в ней уже не один, а вместе с Шурой. Или Шура поедет в ней одна, а он готов был весь обратный путь провести в трюме или даже на палубе. Только бы найти ее! Только бы убедить уехать из России!
Развод с Джудит был уже позади, и расстались они на удивление мирно. Она явно не ожидала, что он не станет претендовать на акции завода, и растрогалась, когда он ей об этом сообщил. Джуд даже пожелала ему удачной поездки на родину — вроде бы, вполне искренне.
— Приятная погода, сэр, не так ли? — седоусый капитан Майкл Диггинс, приветствуя его, чуть приподнял свою фуражку. — Обычно в это время года тут сплошные ветра и дожди.
Они почти сдружились за эти несколько дней. Андрей отчаянно боялся, что даже если он разыщет Шуру, то ее не пустят с ним на британский корабль, но Диггинс его успокоил:
— Не стоит беспокоиться, Эндрю! Там будет немало русских, желающих отправиться с нами на острова Туманного Альбиона. Конечно, взять всех мы не сможем, но почему бы не продать им несколько свободных кают?
Он старался отслеживать новости, но понятия не имел, насколько информация, публикуемая в газетах, соответствует действительности. Многие уже вернувшиеся из России военные говорили о своем походе безо всякой бравады — они одинаково жестко ругали и русские морозы, и командование белогвардейских частей. Насколько он понял, полного согласия между союзниками достигнуть так и не удалось. Как с горечью сказал один из знакомых Андрею офицеров, «трудно помочь тем, кто не хочет помогать себе сам». Это была не их война, и они не хотели проливать свою кровь на чужой земле.
— Думаю, уже к зиме Архангельск перейдет в руки большевиков, — заправляя трубку табаком, заявил капитан. — Они — фанатики, и им нечего терять. А все русские аристократы только и умеют, что рассуждать о судьбах родины. Но пойти на уступки ради общего дела — нет, гордость и принципы не позволяют. А по другую сторону фронта — те, кто как раз готов работать сообща.
Он искренне удивился:
— Неужели вы думаете, что большевики победят? Горстка оборванцев, многие из которых попросту неграмотны.
Диггинс усмехнулся:
— Вот именно снобизм русское дворянство и погубит. Вы недооцениваете противника, а ведь среди красных есть прекрасно образованные люди. И у них есть великая цель, которая их объединяет.
Андрей хотел возразить, но задумался. Да, он жадно проглатывал все газетные статьи, где говорилось хоть что-то о России. Но пытался ли он понять, что там происходит? Пожалуй, нет. Он был слишком занят — работой, разводом с Джудит, мыслями о Шуре. И он предпочел промолчать.