— Марк, — очень натурально всхлипнула она. — Как же ты тут без меня? — она нежно погладила меня по щеке, потом обернулась к Азару и жалобно попросила: — Азар, ты тут присмотри за ним, пока меня не будет, хорошо?
— Конечно! — заверил тролль. — Мы с ним будем вино пить, — успокоил, значит. И зачем-то добавил: — Фужорами.
После слезного прощания мы с Азаром сошли на берег. Мажеровский поднялся на капитанский мостик, дракабль заволновался, закрутил головой, наконец маг потянул за отросток, управляющий крыльями-парусами, и дракабль развернул их во всей красе. Тонкая, как бумага, кожа, поймав ветер, натянулась, затрепетала, потянув дракабль в море. Загремела якорная цепь, увесистый якорь поднялся над водой.
— Якорь чистый! — бодро доложила Роксана, опасно перегнувшись через борт. Я погрозил ведьме пальцем, получив в ответ озорную улыбку.
Дракабль выгнул шею на манер лебедя и двинулся в открытое море, Роксана замахала нам с кормы рукой, в которой был зажат алый платочек, трепетавший на ветру, как мое усталое, суровое сердце. Почему-то оно не желает биться ровно, несмотря на все мои такие весомые доводы.
Вскоре дракабль сменил галс, и мы видели только узкую полоску корпуса и паруса, издали похожие на огромное разбитое сердце, на фоне которого все еще мелькала алая искорка.
Азар последний раз всхлипнул, утер малиновой кепкой скупую слезу и подобрал солидный камень, лежащий на берегу. Вложив его в кепку, тролль от души размахнулся, и ненавистный головной убор громко булькнул далеко в море.
— Скажу: в бою потерял. Так, да? — спросил тролль, подозрительно глядя на меня: не выдам ли?
— Эх ты, — упрекнул я его. — Девочка старалась, от всей души подарок подарила…
— Э! Она сама сказала, что я в ней на мухомор похож! Это разве правильно? — возмутился Азар, но на полуслове оборвал гневную тираду, вглядываясь в морскую даль. Тем же курсом, каким ушел наш дракабль, промчался, смешно подпрыгивая на волнах, боевой дратер, не раз мозоливший мне глаза в нашей бухте. Ну, думаю, началось в деревне утро, полетели котелки…
— Пошли! — рванулся Азар к ялику, привязанному у причала. Но я его удержал.
— Нет, Азар, пускай. Так и должно быть, — сказал, а у самого сердце защемило.
— Нет у тебя сердца! — возмутился Азар, вглядываясь в горизонт. — Как так можно? Они же, словно дети, беззащитны!
— Пошли, Азар, — попросил я, сглатывая горячий комок, подкативший к горлу. — Не нужно им мешать, все должно выглядеть натурально.
Азар обречено махнул рукой, тоскливый взгляд устремился в морскую даль, но все же спорить не стал и уныло поплелся следом за мной.