Будимир равнодушно пожал плечами, наблюдая за облаком дыма, растворяющимся в сумраке ночи.
— Ты начальник, тебе видней.
Крысючка завозилась в кресле, но промолчала, не поднимая глаз. Лицо скрыто копной белокурых волос, и я с трудом удержался от того, чтобы встать и откинуть в сторону эту импровизированную занавесь. Очень уж хотелось заглянуть в глаза нежити. В это время раздался стук в дверь, и в кабинет вошел бравый молодец, одетый в походную форму Белого сыска, правда, чуть великоватую. Стрельнул глазами в сторону воровки, брови удивленно вскинулись, но вампир-вегетарианец из роли не вышел, глянул на меня и вытянулся по стойке смирно. Я едва заметно кивнул.
— Разрешите доложить?!
— Давай.
— Замок полностью оцеплен, прочесываем территорию. Наверху вроде кто-то прячется…
Его бодрый доклад перебил требовательный стук в окно. Будимир отпрянул назад, пропуская в комнату огромную сову, вихрем пролетевшую над головой испуганно пискнувшей крысючки. Я привстал, наблюдая за птицей. Это еще что за новости?
Сова вихрем пронеслась по комнате, разбросанные кругом бумаги взметнулись в воздух, а птица, сделав мертвую петлю, от всей души приложилась об пол, только перья в стороны брызнули. Я невольно зажмурился, а когда открыл глаза, вместо птицы увидел совершенно голую Роксану, вытянувшуюся по стойке смирно.
— Разрешите доложить?! — лихо завопила она, поедая начальство, то есть меня, глазами. Блудливыми. Я невольно бросил взгляд на пленницу. Да, появление моего самого верного соратника произвело неизгладимое впечатление, мы такого втроем произвести не смогли. Крысючка так и замерла с отвисшей челюстью. А ты думала только твой Скорпио чудесить может?
— Сначала приведите себя в надлежащий вид! — приказал я, находясь на грани срыва, и тревога холодной змеёй закралась в сердце. Ох, не к добру все эти фокусы, не к добру.
— Есть! — отчеканила Роксана, ошалевший вампир поспешно распахнул дверь, и она вышла, печатая голыми пятками шаг.
— Начинайте допрос, — бросил я на ходу Будимиру, а сам поспешил за ведьмой.
— Что случилось? — спросил я, влетая следом за Роксаной в свою комнату. Один Зиждитель ведает, как нелегко мне далась видимость спокойствия. Роксана рухнула в кресло, живописно раскинувшись, и потребовала:
— Вина мне, одеяло и горячего мужика. Эти полеты над ночным морем ни к чему хорошему не приведут. Так и до пневмонии недолго.
И ведь она не переигрывает, вид у девушки действительно изнеможенный, даже с лица спала. Я налил ей вина, сдернул с кровати одеяло, укрывая замерзшие прелести.